Секутор
Шрифт:
Строго соблюдая очередность, к гетерам постепенно подошли и остальные проснувшиеся гладиаторы. Многие были хорошо знакомы с женщинами – тут же зазвучал смех, посыпались шутки:
– Что-то у тебя волосы стали совсем седыми, Арданья!
– Какая же это седина, – обиделась гетера. – Я специально осветляла их на солнце.
– А у тебя, Ведиций, никак синяк?
– Всякое бывает в нашем деле. Так пойдешь со мной или синяк смущает?
– Лерция, Лерция, тебя ли вижу? Как ты похорошела, прямо расцвела. А где подружка твоя Фелицата? Ах, уже ушла. Жаль.
Тирак взял приятеля под руку:
– Пошли-ка
– Обязательно придет, парень, – засмеявшись, кивнул Рысь. – А как же!
Говоря так, юноша думал вовсе не о гетерах. Да и иллириец вдруг вздохнул, чуть прикрыв глаза.
В их каморке еще оставалась еда – вкусный белый хлеб, полкувшина вина, мясо, рыба, оливки.
– Хорошо живем, – поудобней устраиваясь на ложе, кивнул иллириец.
Поев, они еще немного поговорили. Тирак рассказывал о своей родине: о горах, о теплом бирюзовом море, о плодородных садах и богатых селеньях, о быстрых кораблях и морских битвах.
– Ты, наверное, и сам не раз грабил купеческие суда, – послушав, засмеялся Рысь. – Уж больно красиво рассказываешь.
– Нет, – с видимым сожалением отозвался Тирак. – Я был слишком мал, когда мое селенье разорили пираты. Так и оказался в рабстве. Сначала в Массилии, затем мой хозяин, чиновник, переехал в Лугдун, там влез в долги… И вот я здесь. Впрочем, я уже это рассказывал.
– Все равно, – Рысь покачал головой. – Тебя всегда интересно слушать.
– Учись и ты говорить красиво, – польщенно засмеялся иллириец. – Ну что, давай спать?
– Давай. Завтра будет тяжелый день, и, может быть… – Рысь не докончил фразу.
– Что ж ты остановился? – обеспокоенно спросил Тирак. – Хочешь сказать: может быть, нам не суждено остаться в живых?
– Может быть…
Каждый задумался о своем. Впрочем, мысли обоих юношей были схожими – о жизни и смерти, вернее, о той жизни, что, пожалуй, куда хуже смерти, несмотря на все хвастливые заверения старых гладиаторов и ланисты. Жить ради гибели на потеху толпе – а есть ли вообще в этом хоть какой-нибудь смысл?
Рысь проснулся от чьего-то прикосновения. Сначала даже не понял, вздрогнул, потом почувствовал, как кто-то ласково гладит его спину. Перевернулся, открывая глаза.
– Ну наконец-то! – послышался тихий девичий смех. – Это я, Фелицата, помнишь?
Юноша удивленно помотал головой:
– Ты… ты ко мне?
– К вам обоим. – Снова засмеявшись, девчонка откинулась на ложе и дотронулась ногой до спящего Тирака. – Эй, проснись, парень… Да что такое? И не разбудить.
Рысь тяжело задышал:
– Может быть, разбудим его позднее?
– Может быть… – Загадочно улыбаясь, Фелицата вдруг тихонько поднялась с ложа и быстро сбросила с себя тунику.
– У тебя когда-нибудь была женщина? – шепотом спросила она.
– Нет, – покраснев, честно признался Рысь.
– Значит, я буду первой.
Фелицата обняла его за шею, прижимаясь всем своим жарким телом. Ловкая, длинноногая, с маленькой изящной грудью, она в этот момент казалась красивейшей девушкой мира…
А потом юная гетера устало прилегла на ложе, и Рысь чувствовал тепло ее нежной кожи.
– Ой, – неожиданно проснулся
– Кто надо, – засмеялась девчонка. – А ну, иди сюда, соня!
Приятелям было хорошо с этой юной и веселой гетерой. Да и той, по-видимому, не было неприятно то, чем она сейчас занималась. Несколько раз Рысь порывался спросить девушку о Тевтонском Псе и его прихлебателях, но стеснялся: вдруг та обидится?
– С вами неплохо, – призналась вдруг девушка. – Сразу видно, что вы добрые парни, не то что тот здоровенный германец, брр! – Гетера поежилась, и Рысь ласково погладил ее по спине:
– Не бойся, уж мы-то тебя не обидим.
– А я вас и не боюсь. – Фелицата рассмеялась. – Вы такие милые. Обязательно приду к вам в следующий раз, если… Ой!
– Если завтра нас не убьют на арене, – глухо продолжил Рысь. – Чего ж ты застеснялась?
– Так… – Девчонка вздохнула.
Снаружи неожиданно послышался шум и громкие крики. Друзья встрепенулись.
– Это наши, – усмехнулась гетера. – Зовут всех – мы должны покинуть школу до полуночи. Прощайте. – Поднявшись, она натянула тунику и подошла к двери. – Пусть боги хранят вас. Надеюсь, очень надеюсь, мы еще увидимся. Ой… – Она вдруг обернулась на пороге и понизила голос: – Совсем забыла сказать, а ведь собиралась. Когда я была с германцем и его друзьями, – ну и гнусные же рожи! – они разговаривали о завтрашнем бое. Нас не стеснялись – мы ведь тоже не люди. Так вот, они договорились завтра вместе уничтожить кого-то, ужас какие у них при этом были глаза!
– А кого – не сказали?
– К сожалению, нет. – Девушка огорченно развела руками.
– Ну, об этом мы и сами легко догадаемся, – усмехнулся Рысь. – Спасибо тебе, Фелицата. Пусть твое имя – «Счастливая» – и впрямь хоть когда-нибудь принесет тебе настоящее счастье.
– Настоящее счастье? А в чем оно?
– Если б знать…
Дверь захлопнулась, полоска звездной ночи исчезла. Стражник задвинул засов. Где-то рядом гулко залаял пес. Рысь вытянулся на ложе и вздохнул. Если б и в самом деле знать, что же это такое – счастье?! Наверное, крепкий род, уважение друзей и врагов, любящая женщина. И все это пока в одном лишь слове – свобода! Говорят, ее можно получить и на арене.
Глава 6
23 августа 224 г. Ротомагус
Праздник урожая
И покраснели мужи, поощряют друг друга и криком
Дух возбуждают, меж тем беспорядочно мечут оружье.
– Слава всаднику Памфилию Руфу, устроителю зрелищ!
– Слава, слава Пафмилию!
Собравшийся у цирка народ, из тех, кто победнее, завидев тучную фигуру Памфилия, разорался не на шутку в ожидании милостыни и прочих подачек. Децим Памфилий Руф считался богатым и щедрым патроном, правда при одном условии – клиенты (люди, практически жившие за его счет) должны были угождать любым прихотям всадника. Ходили слухи, что как-то во время обеда он приказал ждущим во дворе клиентам для развлечения гостей затеять меж собой потасовку на манер гладиаторской, а потом оплатил синяки и шишки щедрой порцией бобовой похлебки и настоящим фалернским вином.