Секвойя

capuchinkina

Вскоре перестал работать и этот маневр. Сначала она стала приезжать через раз, а в конечном итоге, она даже не позвонила ему, когда его увезли в больницу прямо со сцены. Джастин был так зол, что рукой своего приятеля слил в интернет переписку с Селеной, где он в состоянии неконтролируемой агрессии от кокаина крыл ее всеми известными ругательствами, провоцируя на ответную агрессию. Но ему было недостаточно просто унизить ее публично. Он сделал так, что все ее песни, в создании которых он участвовал, были уничтожены. Он все чаще стал появляться на публике с новыми девушками, не задерживаясь ни с одной дольше недели, зная, что бьет по самому больному. Так он мстил ей

за то, что она предала его.

Боже, кем он стал…

Почти сразу после этого Селена публично заявила, что это конец и его дальнейшая жизнь ее не интересует, о чем она даже не удосужилась сообщить ему лично, он узнал об этом благодаря интернету. После того случая он видел ее только на фото в Инстаграм.

Конечно, в моменты просветов в сознании он пытался с ней связаться, но она пресекала все его попытки. Только сейчас он понял, он пытался вернуть не ее. На самом деле она, возможно, никогда и не была ему нужна. Ему было нужно то чувство, которое она могла дать ему. Чувство, что он хоть кому-то не безразличен по-настоящему. Это была не любовь к ней. Это была жалость к себе.

А потом у нее появился парень. Красавчик, мускулистый и высокий. И даже тогда Джастин не нашел сил обвинить в этом единственного виновного — самого себя. Он искренне считал, что она предала его снова. Тогда он и не мог думать иначе. Она пренебрегла тем великим чувством, которое было между ними. Нарушила обещание любить его несмотря ни на что, несмотря на все его выходки. И ничего, что сам-то он уже давно свое обещание нарушил. Примерно тысячу раз. Он так привык, что она все терпит, что принимал это как должное. Он даже не замечал, что никаких чувств между ними давно нет.

Селена сделала все правильно. Правильно, что она вылезла из этого дерьма, отряхнулась, и пошла дальше. Жалость, вот что он почувствовал к ней. Просто удивительно, как мало хорошего она увидела, пока была с ним… Хотя ему всегда казалось, что уж он-то знает, как сделать девушку счастливой. Видимо, сделать девушку несчастной ему удалось еще лучше.

То, что она ушла, было вполне закономерно. Какой нормальный человек вообще выдержал бы это? К тому моменту Джастин был так зависим от допингов, что жить без них было уже не интересно. Кого теперь он мог винить в том, что ей стало наплевать на него? Кто вообще мог полюбить его таким? Шантажирующим, эгоистичным, упрекающим, пользующимся добротой других людей. Он был хорошим парнем, но слишком слабым, а может ленивым, чтобы хотя бы попытаться завоевать ее хорошими поступками. Он всегда выбирал легкий путь. Пользуясь ее привязанностью и добротой, он вынуждал ее быть рядом с ним долгие годы. Он манипулировал ею в своих интересах. Думал ли он вообще о том, что она чувствует?

Нет. Конечно, нет.

Он всегда думал только о себе.

— Это последний раз, — сказал он.

— Ты ведь знаешь, что я давно тебе не верю, — ответила Селена.

— Знаю, — кивнул парень, прикусив щеку изнутри. И правда, каждый раз, натворив что-то, он клялся, что это больше не повторится. И делал это снова и снова. — Можешь мне не верить, — наконец, выдохнул он, — но я просто хочу, чтобы ты не держала на меня зла. Это не значит, что я хочу, чтобы мы снова были вместе. Мне просто стыдно перед тобой. — Он внимательно смотрел на водную рябь, и ждал, что она ответит.

— Послушай, Джастин. Я тебя прощаю. Всегда прощала, прощу и теперь, — начала она, смягчившись. — Но если ты действительно хочешь

как лучше, то, пожалуйста, просто не звони мне больше.

— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо, что простила.

Неловкое молчание на том конце заставило Джастина вспомнить еще кое-что.

— Ты помнишь то Рождество, в доме твоей бабушки?

— Конечно, — раздраженно вздохнула она. — Джастин, я знаю все эти твои уловки, если ты снова хочешь…

— Нет, постой. Я вовсе не о том. Помнишь, мы залезли под стол, когда все вышли на улицу лепить снежную бабу?

— Помню, — прочистила горло девушка.

— Ты завязала узелок на бахроме скатерти, на самом уголке, и мы тогда загадали, что будем вместе, пока он не развяжется, помнишь?

Она молчала. На том конце было слышно только негромкое шуршание, словно она задумчиво царапала ногтем мобильник.

— Я думаю, пора его развязать, — тихо добавил Джастин.

— Ты уверен? — как-то хрипло спросила она после недолгого молчания.

— Да, — твердо кивнул он, глядя на противоположный берег, где небольшие заросли камыша огибали заводь. — Я уверен.

— Я тоже так думаю. Удачи тебе, и… береги себя, — быстро добавила она и отключилась.

Улыбаясь, он засунул телефон в карман куртки и глубоко вдохнул холодный влажный воздух. Она все еще беспокоилась о нем. Как без ее прощения он бы смог поставить точку в этой долгой истории?

Нет, он вовсе не хотел ни видеть ее, ни говорить с ней снова. Он не скучал по ней, разве что по воспоминаниям. В конце концов, они пережили вместе столько хорошего. И плохого. Но теперь он понимал, что был счастливчиком уже хотя бы потому, что когда-то его любила такая женщина, как она.

Он поднял лицо к небу. Давно он не чувствовал себя таким свободным. Словно сбросил что-то тяжелое, уже привычное, но от этого не менее напрягающее. Джастин еще раз улыбнулся, и резко зажмурился от капли, попавшей прямо в глаз. Начинался дождь. Мелкие холодные капли, набирая скорость, словно иглы впивались в кожу, и оставляли на куртке мокрые темные пятна, пока он быстро шагал в здание.

История с Каролиной могла пойти по тому же сценарию, что и история с Селеной. И если бы у них было чуть больше времени, то именно так бы и случилось. Так что, плюсов в его пребывании здесь было намного больше, чем он изначально думал. Здесь он нашел свою голову, с которой уже давно не виделся.

Вообще-то, Джастин запрещал себе даже думать о Каролине, но ничего не мог поделать — стоило на минуту ослабить самоконтроль, мысли сами уносили его к ней.

Их объединяло то же, что и делало их такими разными. Она была так цинична, что не верила в искреннюю любовь без расчета. Он же, напротив, был так наивен, что считал, что расчет в отношениях — это вымысел. Она думала, что по-настоящему ее не может любить никто, тогда как он считал, что его любят все вокруг. Будучи баловнем судьбы, благодаря своему таланту и харизме слишком быстро получив все то, чего многие добиваются годами, он и не мог считать иначе. Его всегда все любили, он и подумать не мог, что кто-то может делать вид, что относится к нему хорошо. Его провоцировали, пользуясь его желанием выглядеть крутым, а он поддавался, в глубине души очень боясь, что если он будет недостаточно хорош, то близкие откажутся от него, как когда-то это сделал его отец. Да, ему очень не хватало отца. Хотя формально Джереми не бросал его, он никогда не был рядом, когда был нужен.