Секвойя
Шрифт:
Аккуратно подстриженные кустарники вдоль всей тропинки, вымощенной темным гладким камнем, уводили вглубь двора, где был разбит прекрасный сад. Он был окружен белым кованым забором, венчаемым высокой полукруглой калиткой. Отчасти, этот дом привлек их внимание именно этим садом.
Ребекка всегда мечтала о собственном саде. Когда Габи была совсем малышкой, она отказалась от предложения супруга нанять няню на полный день, поскольку предпочитала сама ухаживать за дочерью. Это занимало почти все ее время, хотя и не было в тягость. Теперь, когда
Сейчас она взбивала в широкой круглой миске яичные белки, под негромкое бормотание большого плоского телевизора, расположенного в круглой нише одной из стен летней кухни. Ноэль прилетал из Варшавы вечерним рейсом, как раз к ужину, так что она решила приготовить что-то особенное. На расспросы домочадцев, что она задумала, Ребекка лишь загадочно улыбалась.
Открытая летняя кухня, имеющая собственный вход и террасу, была расположена поодаль от дома, и соединялась с ним длинной галереей, где стояли мягкие скамьи. В самой кухне было три стены и навес вместо отсутствующей четвертой. Здесь можно было укрыться от жары и почитать книгу. Каролина облюбовала круглое плетеное кресло в тени кухонного навеса. Отсюда она видела Ребекку, танцевавшую в кухне, и использовавшую венчик в качестве воображаемого микрофона.
Сам дом больше напоминал виллу на берегу моря, хотя отсюда до океана было довольно далеко. Над интерьером работала испанская компания, снискавшая популярность у домохозяек этого города. Ее контакты теперь передавались от соседки к соседке, словно фамильный рецепт пирога. Дизайн внутренних помещений был отделан каменными и мозаичными акцентами с декоративными вкраплениями известняка, и деревянными полами.
Гостиная в центре первого этажа, в общем-то, была не очень большой, но панорамные окна и сводчатые потолки создавали ощущение непревзойденного масштаба и объема, а прямоугольный камин добавлял уюта.
От главного входа ее отделял широкий холл, который вел к офису, библиотеке и домашнему кинотеатру. Сама же гостиная плавно переходила в столовую на десять мест, где был вход в главную кухню.
Широкая полукруглая лестница, с белыми коваными перилами вела на второй этаж дома, где располагалась малая гостиная с баром и зоной отдыха. Из нее можно было попасть в хозяйские и гостевые спальни. Кроме, того, в цокольном этаже дома был оборудован небольшой тренажерный зал и сауна.
Из гостиной на первом этаже имелся выход к патио и овальному бассейну, по периметру которого располагались шесть шезлонгов и два шатра, где можно было укрыться от солнца.
Габриэлла лениво перевернулась на одном из шезлонгов, ненадолго отстранив мобильный телефон от уха. Вот уже четвертый день Лос-Анджелес был охвачен невообразимой жарой. В городе на площадях
— Я не знаю, — вздохнула она, удобно устроившись в шезлонге, и снова прикладывая трубку к уху, — она не в себе. Не понимаю, что с ней происходит, — Габи прищурила глаза, наблюдая за подругой.
— У тебя наверняка есть предположения, — послышался на том конце голос Клода. Они разговаривали по телефону целыми днями. Если он не звонил больше пары часов, она звонила сама. Поскольку он почти все время проводил в офисе, он попросил секретаря переводить ее звонки напрямую в его кабинет.
— Конечно, есть. Но мне бы хотелось, чтобы она сама поделилась со мной, — заныла та.
В трубке послышалось шуршание.
— Я тебя отвлекаю? — спросила Габи.
— Вовсе нет, милая. Так, кое-какая бумажная работа, — нежно ответил Клод. — Почему бы тебе просто не спросить ее напрямую?
— Ты думаешь, я не пыталась? — с досадой возразила она. — Она ведет себя, как дурочка, стоит мне только заикнуться об этом. Сначала я думала, что это из-за обиды, что я собиралась уехать с яхты без нее, но прошло ведь уже несколько дней! Она все это время не расстается с книгой, — трагично прошептала она.
— Никогда не считал чтение плохим занятием, — осторожно заметил Клод.
— Клод, это отличное занятие, — отрезала Габи слегка раздраженно, — для дождливых вечеров или долгой дороги. Но не тогда, когда ты в Лос-Анджелесе, в июле, где асфальт на улице разве что не плавится. В десяти милях отсюда океан, а я не могу довести ее даже до бассейна! — Габи не могла скрыть своего расстройства.
— Ты сказала, что у тебя есть предположения. Поделись? — задумчиво спросил тот.
— Всего одно. У них с Джастином что-то произошло. И она не дает мне даже малейших намеков. Кстати, как он вел себя после нашего отъезда? — заинтересованно спросила она, прикусывая указательный палец, и искоса наблюдая за Каролиной.
— Я встретил его на обеде в тот день, он спрашивал, не видел ли кто Каролину. Когда я сказал ему, что вы уехали еще утром, он растерянно смотрел на меня несколько секунд, потом кивнул головой и больше о ней я от него не слышал.
— Значит, она даже не сказала ему, что собирается уехать… — удивленно протянула Габи. — Клод, у них точно что-то случилось.
— Он после этого очень изменился, — Клод перешел на полушепот, — он очень странно себя вел, подозреваю, что он был весьма и весьма нетрезв.
— Что ты имеешь в виду?
— Думаю, это наркотики. Мы общались с ним еще пару раз после вашего отъезда, и он мог быть тихим и задумчивым, а потом вдруг подскакивал, словно внезапно получил порцию адреналина. Он словно не слышал, что ему говорят, отвечал невпопад, и очень много пил.
— Серьезно? — Габи снова посмотрела на подругу, которая находилась слишком далеко, чтобы слышать, о чем они говорят.
— Несколько раз я замечал, что у него пустой стеклянный взгляд. Под конец круиза он потерял человеческий облик, и, похоже, даже не заботился о гигиене.