Селфи на балконе
Шрифт:
— Чего? — Мерзкий, еще и глухой? Почти комбо, блин. — А я тебе не нужен?
Теперь точно комбо. Он еще и отвратительный. И это я сейчас говорю не про его хвостик на голове. Во мне нет зависти, что у него волосы длиннее, чем у меня. Просто противно даже стало, что он так смотреть вздумал. Наверно, у него дома, в запасе, два лишних яичка Фаберже имеется, раз так ухмыляться умеет.
— Не нужен. — Спасибо Джигурда, вовремя ты сейчас появился. Вон, как спугнул длинноволосого. — Так ты видел Корнеева?
Парень становится
— Все за Корнеевым бегают. А ты возьми выделись, и за Селезневым побегай. Тем более, за ним и бегать не придется, он рядом стоит.
— Чего? — вырывается из меня.
— Да не посмотрит на тебя Дан. У него таких, знаешь, сколько. Так что не ищи, а поехали со мной покатаемся.
Угу. Разбежалась. Сейчас только сгоняю, отберу у барина удочку счастливую, наловлю несколько рыб унитазных, а потом тебе их скормлю.
Сначала хочу его ядом словесным обрызгать, а потом решаю, что будет лучше просто свалить. Молча разворачиваюсь, и в спину слышу:
— Корнея не было сегодня. Когда передумаешь, я буду здесь.
Буквально здесь? Он так и будет колонну охранять?
Мило.
Миллионный раз набираю тот же номер, но все без изменений. А если я сейчас начну искать самого Суханова, то имею шанс нарваться на амазонок с длинными ногтями.
И что делать?
Пожалуй, мне остается только вернуться в квартиру и проверить, нет ли там барина. Может, он там суп последний доедает, а за треском ушей не слышит, что ему соседка названивает.
Я, вообще, не очень быстро хожу. Только поэтому всегда стараюсь заранее из дома выползать, чтобы на пару не опоздать. Но сегодня я марафонец. Спортсмен-бегун, который точно должен занять призовое место, и получить медаль с надписью: «Паникер века». Но я как представлю, что Суханов проболтается, то сразу начинаю увеличивать скорость, и вытирать пот со лба. Еще немного. Совсем чуть-чуть. Один поворотик, затем подъем на лифте, и считай я уже в квартире.
— Да с чего ты взяла, что придурок Суханов к Корнееву твоему пошел?
Я уже хотела завернуть за угол, когда голос знакомый услышала. Степашкинский. Я этот писк гундосый не спутаю.
— Их одногруппник слышал, как он ему звонил.
Оп, а вот и Звягина.
Опять караулить пришли? Именно сейчас?
Боже.
Теперь я представить не могу, как в квартиру попасть, если они возле подъезда торчать будут. Может, сходить парик купить? Или стоять здесь и тормозить машины, чтобы вместе с ними в гараж заехать? Да я и на багажник согласна. Здесь ехать-то метров триста. Ну, нет. Где-то глубоко внутри я же леди. А они разве в багажниках катаются?
Делаю несколько шагов назад, чтобы в случае чего, у меня была возможность посверкать перед их лицами неопознанными пятками. Со спины, тем более в беге, эти караульщицы меня точно не узнают.
Блин, телефон орет.
Ох,
— Корнеев, спасай. Возле дома караульные, и я пройти не могу.
— Что? Кто? Аа-а-а.
Дошло? Как-то туго соображалка работает. Как его из школы выпустили?
— Иди в сторону института. Я тебя встречу.
— Так ты не дома?
— Вообще-то, я учусь, в отличие от некоторых. Или ты передумала, и решила не просто смотреть, а рядом прилечь?
Черт. Черт. Черт.
Он видел, как я слюну на него пускаю?
Что-то я по Вике соскучилась. Лучше пойду с девчонками поболтаю. Там хотя бы сразу прибьют, а Корнеев еще долго издеваться над трупом будет.
41
— Могу сказать сразу, что я совершенно не против. Если ты не заметила, то я тогда замерз немного, и малость тепла, мне бы точно не помешала. А, вообще судя по твоему молчанию, ты сейчас придумываешь план побега, и тебе уже не страшна та полоумная, возле подъезда. Я прав, а, детка?
— Прав, Корнеев, ты совершенно прав. И то что глазела, и то что сейчас планы придумываю. Счастлив, да?
Сегодня день откровений, а я не в курсе этого знаменательного события? Вот же, попадос. И это от слова — задница. Я и не соображала, что в какой-то момент, взяла и вывалила ему всю правду. Да потому что врать не было смысла. Если барин не спал, если подсматривал, изображая из себя Белоснежку чертову, то обман меня бы только ближе к стенке придавил, возле которой расстрела ждать пришлось бы.
— Честно? Немного. По крайней мере, сейчас ты не натягиваешь на себя костюм безумного ежика, и не стараешься уколоть меня иголкой. Мы вышли на новый уровень? Давай же, Нат, признайся уже, что я тебе нравлюсь, и я выдохну. А то после знакомства с тобой, я себе каким-то неполноценным чувствую. Будто ты на свет появилась, чтобы меня об землю шарахнуть и показать где черное, а где коричневое.
— Нет никаких уровней, Корнеев. Их нет и не будет. И признаваться в чем-то я тоже не собираюсь. Всего лишь торс твой заценила. Да и здесь ты сам виноват, нечего его было показывать. Да и, вообще, накачивать. Ходил бы с пузом до колен, тогда бы никто и не смотрел.
— Ну, я буду не против завтраков в постель, и плотного ужина, можно туда же.
Мне показалось, или его голос уже не из трубки доносится, а где-то совсем близко? Вернее, у меня за спиной.
Судорожно сглатываю, и резко разворачиваюсь, тут же натыкаясь взглядом на Корнеева, который немного склонив голову стоит, и, смотря на меня — улыбается.
А у меня паника.
Я ведь не ожидала.
Рот открыла, руки так, вообще, в вареную сосиску превратились и размякли. Телефон выпадает, и с характерным звуком целует асфальт. Смачно целует, что аж искры летят в разные стороны, вернее, детали отскакивают.