Селлтирианд. Путь скитальца
Шрифт:
– Эйстельд, чертов бродяга! Как же я рад тебя здесь увидеть, – продолжил он с улыбкой. – Однако, если вдуматься во все эти совершенно «несвязанные» между собой события, то сразу становится ясно, что смердящие больше положенного болота и хрюкающие тени в кустах, заинтересуют Селлтирианд куда больше обыденного. И кто же ринется первым разгребать все эти коварные проделки недремлющей тьмы? Эх Эйстельд, Эйстельд… Внешне ты и повзрослел, но тяга к подобного рода подвигам осталась у тебя с юности.
– И я рад тебя видеть, Гелвин, – улыбнулся в ответ Эйстельд, убирая руку от полированного навершия на рукояти меча. Нестареющего старика бальтора, широкоплечего
Познакомились они еще в пору молодости скитальца в придорожной корчме, что стояла у границ Бурого Предела, простирающегося на многие сотни лиг к юго-востоку. Внешне эта корчма напоминала месиво из коровьего дерьма и извести, но внутри была на удивление уютной. Именно этот «домашний» уют притягивал проходящие мимо обозы кжиников и купцов, следующих вдоль границ Предела. Они все еще лелеяли надежду выстроить подобие торговых отношений с давно уже одичавшими селениями на северо-востоке. Облюбовали эту корчму и личности более сомнительного вида, до дел которых никто и не проявлял излишнего интереса, разумно понимая, куда он может завести.
Теми днями Эйстельд нес дозоры у этих границ, по большей части обитая на бескрайних пустошах, и лишь изредка появляясь в селениях неподалеку. За это время он научился быть готовым к любым встречам: с отрядами местных мародеров, благородными бандитами, ветеранами всевозможных войн, которые никого не страшились и всегда намеревались брать то, что казалось им своим по праву. Такие встречи (если пытающие удачу были настолько глупы или настолько отчаянны, дабы связываться с Серым скитальцем) Эйстельд и его верный клинок заканчивали быстро, навсегда избавляя «гостей» от сложностей дальнейших набегов.
Порой случалось наблюдать издали силуэты бродячих полутролей, которых нужда и голод уводили все дальше от родных гор. Троллей и их ближайших сородичей Зверодрагуров в те времена было мало, поэтому от селений они старались держаться подальше. Лунный металл они чувствовали не хуже, чем звери охотничьи ловушки, потому и скромное жилище скитальца едва беспокоили.
В той самой придорожной харчевне, куда Эйстельд решил наведаться, дабы вернуть себе человеческий облик, и завязалась крепкая дружба между тогда еще молодым скитальцем и старым, неунывающим охотником бальторовской расы.
В корчме «Тролль и поэзия» много лет назад
Отряхивая в край изношенный плащ, более всего походивший на балахон странствующего бродяги, до того он был покрыт въедливой бурой пылью, Эйстельд отворил скрипучую дверь в полутемное помещение ничем не примечательной харчевни, разве только, если вникнуть в абсурдное название. На вывеске, висевшей на двух ржавых петлях у входа снаружи, был изображен тролль с блаженной рожей, которой автор этого шедевра пытался придать выражение одухотворенности с помощью пера за ухом, что по задумке было олицетворением его тесных отношений с поэзией. Надпись была выполнена довольно искусно и без ошибок, чему странник и удивился. Знающие письменность в этих краях встречались не так уж часто, а о мастерах гравировки и говорить было нечего – их можно было перечесть по пальцам одной руки.
С порога в нос ударил знакомый запах прожаренного мяса, наваристой похлебки, кислого перегара и изношенной кожи. В дальнем углу
«Хм, бальтор… Судя по всему, охотник или кто еще опасней», – подметил про себя Эйстельд, направляясь к столу. Выкрикивающий одновременно шутки и проклятия, бальтор практически не обратил никакого внимания на проходящего мимо скитальца, если не считать неожиданный напев среди всей его забористой ругани:
– О, лунный свет! Все там, где тьма, сияешь нам! – и последующее за ним восхваление стоящей перед охотником кружки пива. Эйстельд готов был побиться об заклад, что в данной, плохо скрытой издевке, подвыпивший бальтор дал понять: он сразу определил кем является вошедший, и благоговейного трепета от него ожидать не стоило.
Решив не вникать в ситуацию, а просто отдохнуть после стольких дней в диких землях, Эйстельд махнул корчмарю, заказав кувшин пива, похлебки и тарелку куриных рулетов. Только он и успел пригубить темного ржаного, как дверь в корчму распахнулась от довольно сильного пинка и в просвете замаячили силуэты в высоких шлемах с длинными шестами, увенчанные тяжелыми набалдашниками.
Это были сборщики податей очередного барона или наместника с северных рубежей. Более опытных грабителей и насильников нужно было еще поискать. Они всюду появлялись со своими сумками, переполненными указами и предписаниями на все случаи: от взимания всего ценного до продажи в рабство. Эйстельд прекрасно знал, что подлинность содержимого этих сумок никто и не осмеливался проверять. Законы в этих местах потеряли свою значимость, господствующее место занимали теперь сталь и золото.
«Интересно, успею закончить хотя бы с похлебкой, прежде чем эти сучьи дети начнут выбивать из посеревшего корчмаря все, что могло бы послужить оплатой налогов?» – прикидывал в уме скиталец, скорыми глотками осушая только начатый стакан довольно неплохого пива.
Но новоявленную компанию ни корчмарь, ни сборы налогов, похоже, не интересовали. Вместо того, чтобы с пристрастием начать допрашивать всех присутствующих и как можно быстрее стараться освободить их от бремени золота и украшений, все эти шлемы и шесты неспешно двинулись к столу бальтора. В отличие от остальных посетителей, которые тут же позабыли о чем болтали и сплетничали, старого охотника нисколько не смутило их появление:
– Чего это, мастер корчмарь?! Неужто сегодня у вас праздник какой и для детишек сладостей со сдобою напекли? Вон сколько сопляков набежало, того и гляди, передерутся из-за лишней ватрушки! – бальтор весело хмыкнул, невозмутимо взирая на приближающиеся здоровенные фигуры.
– Так, парни, окружайте стол и следите за его руками, они чертовски охочи до всякого рода фокусов. А ты, Гелвин, не вздумай чудить! Бумага с подписью и печатями у нас на тебя есть, и в этот раз мы не упустим шанса ею воспользоваться! – надменным тоном заявил один из прибывших, который, судя по изукрашенному шлему и повелительным репликам, был старшим в отряде.
– Да-а, вы конечно же ею воспользуетесь, – уже без улыбки произнес бальтор, – только не здесь, а за углом, аккурат шагов десять, как в отхожее место упретесь, там и воспользуетесь! – с этими словами Гелвин обвел потяжелевшим взглядом всю окружающую его стол кампанию, продолжая громко прихлебывать из кружки.