Сельская учительница
Шрифт:
Да, Василий Васильевич прав: времени мало, очень мало. Валентина с грустью взглянула на этажерку, где лежали недочитанные и еще неначатые интересные книги, принесенные Лилей. Не успела прочесть, и все из-за тетрадей, из-за того, что нужно каждый день готовиться к завтрашним урокам, думать о неуспевающих… Ох, эти неуспевающие! Из-за них ей сперва попало на педсовете, потом на профсоюзном собрании, потом на комсомольском… Да, да, на комсомольском тоже попало. Выступила Настенька Зайкина и с горячностью сказала, что есть комсомольцы, которые не выполняют своего долга, своих обязательств, дают брак. Валентина, конечно, думала, что Настенька говорит о
Что ж, правильно — самые низкие. Значит, нужно думать, как подтянуть неуспевающих… Но вот беда: сами неуспевающие, по ее наблюдениям, не очень-то опечалены двойками. Двойки в первой четверти их, видимо, тревожили мало: впереди еще три четверти, можно догнать, наверстать… Чудаки!
Тетради, подготовка к урокам, школьная стенная газета, колхозная световая «Соломотряс», — все требовало времени. А откуда брать его?
«Я пока одна, каково же другим учительницам, у которых семьи, дети?» — думала Валентина.
— Тук-тук, терем-теремок, а кто в тереме живет? Можно зайти?
В избу ввалились Борисовы — Василий Васильевич и Анна Александровна, — шумные, веселые, пахнущие морозом.
— Валентина Петровна, пляшите! — с порога крикнул Василий Васильевич.
— Не вижу причины…
— Есть причина! Победа за нами, слышите? За нами! — воскликнул он. — Только что мы вернулись из райкома. Серьезный разговор был на бюро о нашей статье в областной газете. Подрезову чуть было не вкатили выговор. Еле-еле отстоял Иван Трифонович. Словом, решение такое: в колхозных мастерских, на фермах, а также в поле создавать оптимальные условия для обучения ребят сельским профессиям. О чем и вещали мы на всю область!
— А теперь, победители, отпразднуем победу походом в кино, — предложила Анна Александровна. — Собирайся, Валечка, мы специально пришли за тобой.
22
Декабрь выдался малоснежным, холодным. Непрестанно дули порывистые восточные ветры, разгоняя вороха снеговых туч. Как броней, крепким льдом сковало речку. Рыжие горы за селом стояли неприветливо-грустные, голые, и на них с обидой и тоской посматривала детвора: давно приготовлены лыжи, а горы без снега.
Кончалась вторая четверть. В эти дни директор и завуч снова теребили учителей из-за оценок. Марфа Степановна придирчиво заглядывала в классные журналы, морщилась, как от боли, если видела неприятную двойку. Двоек боялись, из-за них спорили, поругивались.
У Валентины в шестом классе контрольный диктант. Она четко произносила текст и взглядом как бы уговаривала каждого ученика: миленький, ну пиши хорошо, не делай ошибок, ставь, где положено, запятые, не подводи свою учительницу, ведь она так старается, ведь ее опять будут бранить, если ты-плохо напишешь…
Нетерпеливо собрав тетради, Валентина отправилась в учительскую. Села за стол, пододвинула поближе флакончик с красными чернилами, втайне мечтая, чтобы красные чернила не понадобились. Взяла, как неизвестность, первую тетрадь. Что в ней? Приятная учительская радость или огорчение?
Шестиклассники-умницы, будто подслушав ее уговоры, хорошо написали диктант. «Молодцы, спасибо», — в мыслях благодарила их учительница, с удовольствием ставя 5, 4 даже 3. Она не думала прежде, что будет так радостно выводить обычные цифры. И все-таки двойки были…
Валентина держала в руках тетрадь Тамары Кучумовой. Тамара — смышленая,
«Ах, Тамара, Тамара, почему ты такая невнимательная», — сокрушалась Валентина. Она огляделась по сторонам — в учительской ни души, из директорского кабинета доносились голоса Лопатина и Николая Сергеевича. А что, если взять обыкновенные чернила да поставить в диктанте Тамары запятую перед «что», к слову «залежь» прибавить мягкий знак, переправить одно «не» на «ни», и вот тебе тройка, и никто не узнает… Марфа Степановна не станет говорить о педагогическом браке, директор, должно быть, похвалит за видимые успехи, не будет горестно вздыхать колхозница Софья Тихоновна Кучумова, мать шестиклассницы, В прошлый раз Софья Тихоновна, встретив на улице Валентину, жаловалась: «Вот беда-то с Тамарочкой… Две дочери у меня растут, Женя отличница, а у Тамарочки двойка…» Мать, наверное, порадовалась бы… Но вдруг Валентине припомнился Никифор Герасимович Вершинин, который приходил к ней с тетрадями внука и сурово отчитал за незаслуженную тройку…
«Нет, — решительно отшатнулась Валентина. Она даже взглянула на дверь директорского кабинета — не подслушана ли там ее мысль о нечестной тройке. — Пусть будет двойка. Нужно еще позаниматься с Тамарой, — рассудила учительница. — И нужно побранить как следует десятиклассницу Женю Кучумову — что же ты, сама отличница, а младшей сестренке не помогаешь…»
Вечером в Доме культуры перед киносеансом показывали очередной номер световой газеты «Соломотряс». На экране появлялись карикатуры с хлесткими подписями на дебоширов, лентяев, попало работникам птицефермы за разбазаривание кормов. В зале хохотали, аплодировали, слышались возгласы: «Правильно! Так и надо! Потрясти!» А как только на экране появился портрет этакого разухабистого парня с бутылкой в кармане, зрители сразу узнали — Таран!
— Над рекой туман плывет, Белой лентой тянется, Никто замуж не пойдет За Тарана-пьяницу, —Смеясь, михайловцы читали подпись под карикатурой, и вдруг где-то сзади сильный девичий голос пропел эти стихи как частушку. Зал задрожал от взрыва хохота. Потом частушка пошла гулять по селу.
— Смотрите, ваши стихи становятся популярными, — говорил Валентине Саша Голованов, радуясь, что световая газета нравилась людям, о ней помнили, ее ждали, ею начинали уже попугивать: смотри, мол, попадешь в «Соломотряс», там тебя протрясут…
Таран был возмущен карикатурой и стихами, он грозил:
— Попадется мне эта Майорова…
И вот сегодня, изрядно подвыпив, он решил поговорить с учительницей.
Ничего не подозревая, Валентина шла с Игорем на «школьную субботу». Директор согласился, что по субботним и воскресным вечерам вешать на двери замок не обязательно, пусть ребята веселятся в школе, это, пожалуй, лучше, чем в Доме культуры среди взрослых… Марфа Степановна отнеслась к такому новшеству с холодком, она только предупредила, что уборщицам работы прибавится, что по закону им тоже выходные дни положены.