Семь братьев для Белоснежки
Шрифт:
Девушка смотрела на развлекающегося Артура, а перед глазами стояло его посеревшее, мертвенное лицо с синюшными губами. Как он может шутить сейчас? Как он может? Алена вдруг с удушающей ясностью поняла, что тот Артур, которого она видела этим утром, был одной ногой в могиле. Мог умереть. По-настоящему. И это было так страшно…
— Почему ты веселишься?
Алена даже не сразу поняла, что спросила вслух. А когда поняла, осознала еще две вещи. Во-первых, что-то в ее голосе прогнало веселье из глаз Артура. А во-вторых… Она не плакала. Не плакала.
Во взгляде Артура несколько секунд стояло удивление. Потом он тяжело вздохнул, отвернулся, какое-то время задумчиво смотрел в сторону, наконец встал, подошел к Алене и все-таки поступил, как грозился — обнял. Совсем не как соблазнитель обнял. Очень нежно. Как родного человека. Или как друга.
Алена не стала обнимать его в ответ — не смогла. Что-то в ней противилось, и она даже догадывалась, что именно. Но и вырываться тоже не стала.
— У тебя смертельная болезнь? — спросила она тихо.
— Угадала, — так же тихо ответил Артур. — У меня смертельная болезнь.
— Не ври, — отозвалась Алена. — Для смертельно больного ты сегодня слишком хорошо выглядишь.
— Ох, — оживился Артур, по-прежнему не выпуская ее из объятий, — ты, наконец, оценила мою неотразимую внешность! Уже влюбилась?
«Влюбилась, — подумала про себя Аленка. — Только не в тебя».
А вслух только сказала:
— И не надейся. У меня иммунитет на соблазнителей.
Артур тихо рассмеялся над ее ухом.
— Ты хорошая девочка, Аленка, — сказал с улыбкой. — Я тебя потом как-нибудь обязательно соблазню. А сейчас постой тихонько. Так надо.
Они стояли так совсем недолго, когда в дверь постучали. Визитер не стал ждать — дверь открылась сразу же. Объятья Артура слегка ослабли, и Алена отстранилась. Еще до того как обернуться, она знала, кого увидит. И не потому, что у нее была сверхъестественная интуиция. Вовсе нет. Она просто ни на секунду не сомневалась в своем сверхъестественном невезении.
«Здорово, — подумала Алена, глядя в серые, как предгрозовое небо, глаза Егора. — Чудесно. Волшебно. Феерично. Теперь он будет думать, что я со всеми его братьями то обнимаюсь, то на полу валяюсь. Почему? Почему он опять должен был это увидеть? Он уже и так меня ненавидит, куда больше, а? Господи, ты есть где-нибудь? Или ты надо мной нарочно издеваешься?»
Егор перевел взгляд с нее на Артура. Алена ждала, что он и в этот раз холодно попросит прощения, что помешал, и уйдет, но Егор вместо этого вошел в комнату, оставив дверь позади себя открытой.
— Пришел узнать, как ты себя чувствуешь, — произнес он, очевидно обращаясь к старшему брату.
Алена посмотрела на Артура и сразу заметила, что к нему вернулось игривое настроение. Одной рукой он продолжал обнимать Алену, а та не знала, что делать. Сбросить руку? Будет выглядеть так, будто ее застали за чем-то непристойным, и ей стыдно. Оставить как есть? Тогда получится, будто она поощряет флирт Артура. Причем бесстыдно — прямо на глазах Егора.
— Чувствую себя прекрасно, — потом с излишней тревогой посмотрел на Алену. — А вот сестренка так испереживалась за меня, что, гляди, даже лицом потемнела. Пришлось поддержать ее — испугался, что в обморок упадет от облегчения, что со мной все в порядке. Сестринская любовь такая трогательная.
Егор снова глянул на Алену, и в этот момент она никак не могла прочитать выражение, с которым он смотрел на нее. Его взгляд был слишком тяжелым для равнодушия, но слишком холодным для злости.
— Вижу, — коротко сказал он.
— А-а, — протянула смущенно Алена и подалась в сторону от Артура; его рука сразу же соскользнула с ее плеча. — Ну… я пойду.
Пряча глаза от Егора, Алена осторожно обогнула его и подошла к двери. Артур бросил ей вдогонку:
— Навести меня еще раз, сестренка! Твое присутствие меня воскрешает, честное слово!
Нотки веселья в его голосе вызвали у Алены досаду: не мог бы он обойтись без этих небратских поползновений хотя бы в присутствии Егора, а? Прежде чем выйти, она стрельнула в Артура недовольным взглядом, заметила, как удивленно и заинтересованно приподнялись его брови, но вникать не стала — поспешила покинуть его комнату.
Глава 37. СЕМЕЙНОЕ ПРОКЛЯТИЕ
На столе в столовой стояло две накрытых крышками тарелки. Видимо, сегодня все к обеду собирались по мере пробуждения. Справедливо решив, что одна из тарелок предназначена для нее, и не став гадать, кто сегодня еще не проснулся, Алена села за стол и поела.
Случай с Артуром не давал ей покоя. Это было слишком страшно, чтобы она могла просто выкинуть из головы и забыть. Но спрашивать у членов семьи… тоже было страшновато. Видно было, что и Альма, и другие братья, знают, в чем дело, но будут ли они откровенничать с ней, с Аленой? Даже сам Артур был явно не настроен делиться с ней правдой о том, что с ним произошло.
Однако Алена каким-то образом была уверена — это связано с проклятием. И с Аглаей. Не может быть не связано. А значит, никто не объяснит ей все лучше, чем призрак дома Каффа. На крайний случай, она уже решила, что пойдет к Владу, но… Все-таки ей очень хотелось поговорить именно с Аглаей. Если кто-то и знал, обо всем, что происходит в этом доме, то это определенно была она. И еще…
Алена вдруг подумала: при жизни Аглая была самым обыкновенным человеком. Не колдуньей какой-нибудь потомственной — ничего такого. Действительно ли она могла наложить такое сильное проклятие? Не то чтобы Алена хорошо в этом разбиралась, но если рассуждать логически, то все это с самого начала выглядит странно. Проклятие безбрачия, которым связано сразу семь человек, эти странные сны, которые видит Алена — то про паутину, то про Белое озеро, — случившееся с Артуром… И причина всему — обычная женщина, обиженная на мужчину, который ее бросил? Нет, как ни крути, а надо заставить Аглаю ответить на ее вопросы.