Семь чудес света
Шрифт:
Никому до них не было дела.
Чего ради смотреть на рабочих, занятых неизвестной, но, по всей видимости, нужной работой?
Уэст прикатил из ближайшей кладовки экран на колесиках с объявлением «РЕМОНТНЫЕ РАБОТЫ» и поставил его перед скульптурой, заслонив статую от любопытных взглядов.
Глянул на Большеухого. Тот кивнул.
Джек Уэст проглотил подступивший к горлу комок.
Он не мог поверить в то, что вознамерился сделать.
Глубоко вздохнул, шагнул на мраморный подиум, бывший когда-то подлокотником статуи Зевса, и столкнул Крылатую Победу
Как только Победа на дюйм сдвинулась с пьедестала, завыли сирены, вспыхнули красные огни. В каждой двери с грохотом захлопнулись огромные стальные решетки и запечатали лестницу. Не закрылась лишь одна дверь. Та, что с юга. Ее решетка заскрипела, двигаясь по направляющим, но остановилась на высоте двух футов от пола: ее остановили два тяжелых дерева в горшках, которые Большеухий только что там поставил.
Запасной выход.
Сама Победа «приземлилась» на два других дерева в кадках, которые Уэст поставил слева от нее. Растения смягчили ее падение.
Уэст бросился к опрокинувшейся статуе и осмотрел ее подножие — маленький пьедестал в форме куба, на котором стояли ее ноги.
Он вытащил большой гаечный ключ, который взял из мастерской.
— Да простят меня все археологи мира, — прошептал он и и ожесточенно заработал ключом Крак. Крак. Краак.
Туристы на площадке не знали, что происходит. Двое мужчин шагнули вперед, чтобы посмотреть, что происходит за экраном, но Большеухий остановил их грозным взглядом. После трех тяжелых рывков маленького мраморного пьедестала не стало, а внутри Уэст увидел золотой трапецоид со стороной около восемнадцати дюймов. Третий фрагмент Солнечного камня. Он был вставлен в мраморный пьедестал Победы.
— Лили! — позвал Уэст. — Посмотри на это! Вдруг мы его лишимся!
Лили подошла, посмотрела на блестящий золотой трапецоид, на таинственные символы.
— Строки из двух заклинаний, — сказала она.
— Хорошо. Теперь пойдем, — распорядился Уэст. Трапецоид поместился в рюкзак Большеухого. Лили побежала вперед, и все трое выскользнули из-под решетки южной двери.
Оказавшись с другой стороны, Уэст и Большеухий немедленно толкнули горшки, и решетка тут же закрылась.
Они неслись по длинному коридору, сердца сильно стучали.
Позади слышались крики на французском: за ними бежали музейные охранники.
Уэст закричал в свой микрофон: — Винни Пух! Вы там?
— Ждем! Надеюсь, ты выберешь нужное окно!
— Скоро узнаем!
Коридор, по которому бежал Уэст, закапчивался поворотом вправо. Дальше начинался длинный зал — южная сторона Лувра. Левая стена зала была заполнена шедеврами. Высокие балконные окна смотрели на Сену.
Они увидели вторую команду вооруженных музейных охранников. Те бежали к ним и что-то кричали.
Уэст бросил огромный гаечный ключ в первое окно и разбил его. Полетели стекла.
Уэст выглянул из окна.
И
Между Лувром и Сеной проходит узкая полоса дороги: набережная Тюильри. Эта длинная дорога следует за всеми изгибами реки — поднимается на мосты, опускается в туннели и подземные переходы.
С этой набережной Винни Пух только что угнал двухэтажный автобус. Сейчас он припарковал его к Лувру. Это был один из тех ярко-красных двухэтажных автобусов, которые возят туристов по Парижу, Лондону и Нью-Йорку. Со второго этажа удобно оглядывать окрестности.
— Ну? Чего вы ждете? — заорал Винни Пух. — Прыгайте!
— Хорошо!
Уэст сначала подкинул Лили, затем толкнул Большеухого с фрагментом Солнечного камня в рюкзаке и выпрыгнул сам из окна в автобус. Подбежавшие охранники принялись в него стрелять.
Едва ноги Уэста коснулись открытого верхнего этажа автобуса, Каланча, сидевший на месте водителя, рванул вперед, и гонка началась.
Большой красный двухэтажный автобус опасно раскачивался: Каланча гнал его по полуденному Парижу со скоростью, на которую машина не была рассчитана.
В отдалении слышались полицейские сирены.
— Налево и снова налево! — орал Уэст. — Гони к обелиску!
Автобус не снижал скорости на поворотах. Уэст встал за спиной Каланчи.
— А когда приедем к обелиску, что тогда? — спросил Каланча. Уэст смотрел вперед: с левой стороны над деревьями появился обелиск. Его нижняя половина была по-прежнему закрыта лесами.
— Заезжай под леса!
Двухэтажный автобус со скрежетом вырулил на площадь Согласия. Из-за бешеной скорости он едва не перевернулся. Охранники возле лесов сообразили, что сейчас произойдет и разбежались по сторонам. Автобус вломился в угол лесов и выломал из них целый кусок.
Автобус содрогнулся и остановился. С верхней открытой площадки автобуса соскочила крошечная фигурка: Джек Уэст прыгнул на второй этаж лесов. Веревка через плечо, в руках — альпинистское снаряжение. Уэст побежал по лесам, пока не добрался до верхнего уровня. Посмотрел на обелиск.
Высота памятника не уступала колокольне, и он весь был покрыт иероглифами.
Крупные, глубоко вырезанные иероглифы обнимали столб по горизонтали, примерно по три штуки в линию. Тут были и картуши фараонов, и изображения Осириса, соколы и осы, а во второй линии от верхушки — совы.
Используя глубоко вырезанные изображения как зацепки и ступеньки, Уэст поднимался по старинному обелиску, словно ребенок, лезущий на высокое дерево.
В микрофоне раздался громкий голос Каланчи:
— Уэст! Я вижу шесть полицейских машин. Они едут по Елисейским полям!
— Далеко?
— Будут здесь через 90 секунд, если...
—Плевать на парижских копов. У нас есть проблемы посерьезнее.
Уэст быстро лез на высокую каменную иглу, поднимался все выше и выше. Большой красный автобус казался ему теперь маленькой коробкой.