Семь дней Мартина
Шрифт:
— Конечно! Испугался и метнул, — воскликнул мужик. — К тебе подкрадись и крикни над ухом — вообще заикой останешься!
— Угу, — сказал Мартин. Вроде сходится. Видно, что мужик не обманывает: лгать, чувствуя спиной острие холодного металла — дело опасное. — А почему ты с топором ходишь, как лесной маньяк, а не с обычным оружием, как все нормальные люди? Что за охотник без лука и стрел?
— А кто тебе сказал, что я охотник? Я не на зверей, а на деревья охочусь. То есть, решил дров наломать…
— И ты точно не маньяк-убийца?
— Да точно, точно!
— Докажи.
— Как?
— Сам придумай, — предложил Мартин. — Я знаю, что лесные маньяки сначала выбирают подходящую жертву, а затем пугают ее страшными историями и приказывают немедленно бежать следом, чтобы спастись от неминуемой гибели. Заводят ее в заброшенный дом, закрывают двери на засов и запирают амбарным замком, хватают острый топор и стеснительно признаются, что маньяки, которых все боятся — это они и есть. Вот сейчас я сделаю вид, что тебе поверю, а ты снова схватишь топор и убьешь меня!
Мужик отчаянно замотал головой.
— Н-н-н-не-не-не! — воскликнул он. — Не схвачу!
— Не верю!
— Клянусь, чтоб мне небо на голову упало и шишку набило!
Повисла тягостная тишина.
— Ладно, уговорил, — Мартин убрал меч в ножны. — И сколько разбойников ты угомонил таким способом?
— Если честно, ни одного.
— То есть? — изумился Мартин. — Они всегда побеждали?
— Нет, — ответил незнакомец, — Они предпочитали дать деру до того, как я запущу в них топором.
— Хм… А если это были не разбойники, а заблудившиеся грибники? Они к тебе за помощью, а ты их — топором гнать.
— На них не написано, кто они и откуда, — почувствовав, что меч больше не упирается в спину, незнакомец позволил себе расслабиться и повернуться. Мартин отметил, что ему на вид слегка за сорок. Судя по округлой физиономии, жил мужик сносно, и голодать не намеревался. В ухоженной бороде пробивалась седина, и он станет полностью седым лет через пять — десять, если, конечно, стрессовые встречи вроде сегодняшней не будут происходить каждый день.
— Логично, — заметил Мартин. Принцип путешествующего по глухому лесу: каждый встречный в первую очередь — притаившийся враг. Ведь когда ты сам идешь в глухой лес — тебе понятно, ради чего: грибы пособирать или ягоды, загнать оленя или себя во время погони за оленем до полусмерти, пострелять белок — да мало ли еще зачем? А когда туда же идут разные незнакомцы — еще бабушка надвое сказала, что у них на уме.
— Вот именно! — поддакнул незнакомец. — А теперь скажи мне, путник, кто ты, и почему летишь в ступе Яги?
— Сначала скажи, кто ты?
Мужик не стал упираться и напоминать, что он первый спросил, и командирским голосом ответил:
— Я здесь
Мартин пожал плечами.
— А я нет!
— Смешно! — мрачным голосом отозвался незнакомец, не спуская глаз с Мартина и всё ещё полагая, что собеседник в любой момент вынет камень из-за пазухи и запустит им в лоб.
— Но это правда! — заметил Мартин. — Я на самом деле не местный.
— Хорош придуриваться! — укоризненно сказал незнакомец, — Я честно ответил, теперь твоя очередь!
Он все еще недоверчиво смотрел на Мартина, и тот решился:
— Я — путешественник Мартин! А тебя как звать?
Незнакомец облегченно выдохнул и представился:
— Павел.
— И что ты потерял в этой непролазной глуши?
— Она пролазная, — не согласился Павел. — А я, как и минуту назад, все еще здесь живу. Моя деревня в получасе ходьбы. Ты не видел ее? Я думал, ступы высоко летают.
— Как-то проморгал, — сконфуженно ответил Мартин. — Деревня маленькая, наверное.
— Нас там почти двести человек, так что сам думай, маленькая она или нет. А вообще, заходи в гости, сам все увидишь.
— Двести человек, — повторил Мартин задумчиво, — А чем на жизнь зарабатываете?
— Ничем, — ответил мужик недоуменно, — деньги у нас не в ходу. Это ж такое проклятие, что с ними лучше не иметь дела: только появятся, сборщики налогов нас моментально отыщут и потребуют себе львиную долю прибыли. А так мы живем на то, что сами ловим и выращиваем. Хм, а ты, судя по всему, городской, раз о деньгах разговор завел. Тебя-то каким ветром в наши края занесло?
— Ищу гигантского говорящего волка, — честно признался Мартин. — Надо с ним поговорить.
Павел посмотрел на него с явной жалостью.
— Ты точно городской! — воскликнул он убежденно. — Только они верят в сказки о лесных чудовищах. Парень, извини, конечно, но, по-моему, тебя хорошенько приложили по макушке сборником сказок!
— Почему это?
— С волками у нас только сумасшедшие разговаривают! — пояснил Павел. — А если волки им еще и отвечают, то дело совсем плохо. Лечить надо беднягу, пока не поздно.
Последнюю фразу Мартин пропустил мимо ушей: живущие в глуши люди хотя и отличаются умом и сообразительностью — иначе не выжить в здешних условиях, — но несколько дичают вдали от цивилизации и разговаривают, не выбирая выражений.
— Мне Баба Яга о волке рассказала, — пояснил он.
— Верю! — кивнул Павел. Но все же смотрел на Мартина с таким видом, словно никак не мог прийти к решению: либо ступа ему мерещится, либо перед ним находится сама Яга, умело замаскировавшаяся под молодого человека. А что, она и не такие хохмы может устроить. Зря, что ли, с Кащеем в друзьях ходит?