Семь дней творения
Шрифт:
Как только Наталья повесила трубку, Пильгес включил сирену, развернулся и помчался в противоположную сторону.
Потребовалось не меньше получаса, чтобы толпа угомонилась. Собрание в порту только что началось. Манча дочитывал медицинское заключение, предоставленное Мемориальным госпиталем Сан-Франциско. Гомеса пришлось трижды оперировать. Врачи не брались утверждать, что он когда-нибудь вернется на работу, но две трещины поясничных позвонков не затронули костный мозг. Пациент по-прежнему без сознания, но его жизнь вне опасности. По толпе пробежал
— Комиссия по расследованию пришла к заключению, что несчастный случай с нашим товарищем произошел, скорее всего, из-за ветхости трюмной лестницы.
Профсоюзный босс глядел сурово. Условия, в которых им приходилось работать, поставили под угрозу жизнь очередного докера. Снова им приходилось расплачиваться своим здоровьем!
Из-за двери контейнера, соседствовавшего с трибуной, с которой Манча обращался к портовикам, тянуло горьким дымом. Зажигая тонкую сигару, Эд Херт опустил стекло своего «Ягуара». Он вернул прикуриватель в гнездо и выплюнул оставшиеся на языке табачные волокна. Чувствуя, как в нескольких метрах от него закипает ярость, он довольно потер руки.
— Мне остается одно: предложить прекратить работу на неопределенный срок, — заключил Манча
Над двором повисла тяжелая тишина. Одна за другой поднялась сотня рук. Манча кивнул: решение его товарищей было единогласным. София набрала в легкие побольше воздуху.
— Не делайте этого! — крикнула она. — Вы попадете в ловушку!
На лицах обернувшихся к ней людей читалось удивление пополам с гневом.
— Гомес упал не из-за гнилой ступеньки! — добавила София.
— Куда она лезет? — крикнул кто-то из докеров.
— Тебя как старшую по безопасности никто не обвиняет — вот и сиди тихо! — подхватил другой.
— Не пори чушь! — отрезала София. Она чувствовала, что вызывает всеобщее недовольство. — Меня все время упрекают за то, что я слишком за вас трясусь, вам это отлично известно!
Толпа несколько секунд собиралась с мыслями, потом раздался третий крик:
— Почему тогда упал Гомес?
— По крайней мере, лестница тут ни при чем! — ответила София негромким голосом, опуская голову.
К ней шагнул тракторист с монтировкой в кулаке.
— Проваливай, София! Тебя сюда никто не звал!
Она почувствовала, что от окруживших ее докеров исходит серьезная угроза. Она отшатнулась — и наткнулась на человека, выросшего у нее за спиной.
— Услуга за услугу! — прошептал ей на ухо Пильгес. — Вы мне объясняете, для чего нужна эта забастовка, а я вас спасаю. По-моему, вам есть что мне рассказать. Можете даже не уточнять, кого вы пытаетесь выгородить.
Она обернулась и увидела на его лице усмешку.
— Инстинкт полицейского, дорогая моя, — пояснил он, вертя между пальцами обгоревший предохранитель.
Толпе было достаточно его
— Не исключено, что дамочка права, — сказал он, наслаждаясь молчанием, к которому принудил всех вокруг. — Я инспектор Пильгес из криминальной полиции Сан-Франциско. Попрошу всех вас отойти, у меня боязнь замкнутого пространства. Никто не послушался. Манча крикнул с эстрады:
— Что вы тут делаете, инспектор?
— Мешаю вашим друзьям совершить глупость и угодить в ловушку, выражаясь словами мисс!
— Вам-то какое дело?
— Большое! — И Пильгес поднял руку, показывая предохранитель.
— Что это такое? — спросил Манча.
— Эта штучка могла бы не позволить вырубиться свету в трюме, куда свалился Гомес!
Все обернулись к Манче. Тот еще больше повысил голос.
— Не вижу, куда вы клоните, инспектор.
— Вот и я о том же, старина! Гомес в трюме тоже не видел ни зги.
Медный цилиндрик описал дугу над головами докеров. Манча поймал его на лету.
— Несчастье с вашим товарищем произошло по злому умыслу других людей, — продолжил Пильгес. — Этот предохранитель в десять раз слабее, чем положено, можете сами убедиться.
— Зачем надо было это делать? — спросил кто-то.
— Чтобы подбить вас на стачку! — коротко ответил Пильгес.
— Этих пробок на корабле не сосчитать! — возразил кто-то.
— То, что вы говорите, противоречит отчету комиссии по расследованию, — добавил другой докер.
— Тихо! — прикрикнул Манча. — Предположим, вы правы, — обратился он к Пильгесу. — Кто мог это подстроить?
Пильгес покосился на Софию и, вздохнув, ответил профсоюзному боссу:
— Эта сторона дела пока еще недостаточно исследована.
— Тогда проваливай отсюда вместе со своими сказками! — гаркнул докер, явившийся на собрание с лапчатым ломом.
Рука полицейского сама по себе поползла к кобуре. Грозная толпа надвигалась на него и на Софию, как неумолимый прилив. Рядом с эстрадой, у открытого контейнера, стоял человек, не сводивший глаз с Софии. Она узнала его.
— Я знаю заказчика преступления!
Голос Лукаса заставил всех до одного докеров обернуться. Он толкнул дверцу контейнера. Раздался скрип — и всем взорам предстал стоявший рядом с контейнером «Ягуар». Лукас показал пальцем на водителя, судорожно пытавшегося завести двигатель.
— Участки, на которых вы вкалываете, стоят больших денег. Их купят после вашей забастовки. Спросите у покупателя. Вот он!
Херт включил наконец задний ход, покрышки заскользили по асфальту, и служебная машина вице-президента «Эй-энд-Эйч» заметалась между крановых опор, спасаясь от пролетарского гнева.
Пильгес потребовал, чтобы Манча утихомирил своих людей:
— Поторопитесь, пока здесь никого не линчевали!
Профсоюзный босс скорчил гримасу и потер колено.
— Признаться, у меня ужасный артрит, — простонал он. — В порту невозможная влажность! Ничего не поделаешь, такая работа…