Семь фунтов брамсельного ветра
Шрифт:
Половину «Фрегата» я прочитала еще накануне (не спала до полуночи), а до конца осилила книгу к середине дня. Ну, конечно, потом еще не раз придется возвращаться к ней, чтобы уяснить получше все корабельные подробности, но и сейчас я чувствовала себя почти «доктором судостроительных наук». И до чего же было жаль, что нельзя помчаться к Пашке Капитанову, отдать книгу, поговорить о ней со знающим человеком! Ну… и вообще повидаться.
Я попробовала походить по комнате: не вылечилась ли нога? Нет, болит проклятая, хотя и не
И в разгар этих горьких сожалений судьба прислала Лоську!
Костюм с красным галиотом сидел на нем слегка перекошено и был малость помят, но в общем выглядел гораздо приличнее, чем я ожидала. И не было на Лоське привычной чумазости. Только волосы опять торчали колючками, но тут уж ничего не поделаешь.
Лоська притащил книгу «Алые паруса», старательно завернутую в два слоя газет.
— Всю прочитал?
— Конечно!
— Понравилась?
— Да… Женя, а то чудовище в сундуке, в которое стрелял Том, это был какой-то африканский идол?
— Или индийский… В общем заморский сувенир.
— Все же дураки они были, все его дядюшки-тетушки. Человек ждет не дождется отца, а они: «Гнев, гнев!» Хорошо еще, что им не досталось из револьвера…
Значит, Лоську тоже зацепил этот рассказ! Ну и понятно: про отца же…
А Лоська заметил на моей ноге бинт.
— Это что у тебя?
— Растяжение. Загремела с табурета.
Он сразу загрустил:
— Значит, сегодня никуда не пойдем?
— Хромаю. Надо бы пойти, да боюсь… Лось! А можешь ты меня выручить?
— Да! — сказал он сразу. И уже потом: — А как?
— Помнишь, я говорила про Пашку Капитанова?
Он стрельнул глазами: еще бы, мол, не помнить.
— Сходи к нему, пожалуйста, а то он ждет, наверно, книгу. Дядя Костя вчера уже всё сделал.
— У, как быстро! Дашь почитать?
— Конечно… А ты можешь сходить прямо сейчас? Я дам адрес.
— Давай… Да не адрес, а книгу. Надо же отнести! А где он живет, я и так запомню.
— Лоська, понимаешь… — тут я, дура, задышала от смущения, как паровоз. — Дело в том, что книгу пока отдавать не надо. Я это… сама хочу отдать. Потому что мне надо с ним еще обсудить… всякое… Ну, там насчет библиотеки и вообще… Скажи ему, что я охромела, пусть он ко мне зайдет, если может.
— Понятно, — то ли вздохнул, то ли хмыкнул этот вредный тип. Он видел меня насквозь, как стеклянный глобус. «До зарезу тебе хочется встретиться с этим Капитановым!»
— Ну чего тебе понятно! — постаралась рассердиться я. — Он мне правда нужен по делу! И к тому же… вдруг он не захочет возвращать тебе монету в обмен на книгу? Скажет: залог в чужие руки не отдают…
— Понятно, понятно, — опять сказал Лоська. — Говори улицу-дом…
— Я все же напишу…
Пока я писала, Лоська нетерпеливо переступал на гибкой скрипучей половице — и правда как лосенок,
— Хорошо, если ты приведешь его с собой, прямо сейчас, — сказала я безразличном тоном. И протянула бумажку.
В прихожей Лоська сунул босые ноги в сандалеты. Оглянулся на пороге.
— А если я его приведу, мне можно зайти? Или гулять восвояси?
— Сейчас дам по шее!.. Постой! Возьми деньги на автобус!
Он хохотнул и умчался.
Я рассчитала, что при самом удачно варианте Лоська (один или с Пашкой) не вернется раньше, чем через час. Но уже через полчаса сидела у окна и нервничала, как ненормальная. Потом, чтобы успокоиться, пошла на кухню — сжую помидор… И в этот миг забренчал дверной звонок.
Я лихорадочно допрыгала до двери. Лоська стоял на пороге, взъерошенный и с лицом заговорщика.
— Спрячь книги! Он сейчас придет!
— Кто? — глупо сказала я.
— Кто-кто! Он! Мы на велосипеде приехали, Пашка тащит его по лестнице!
— А книги-то зачем прятать?
— Он же не знает, что они уже готовы! Я не сказал. Сделаешь подарок…
— А что ты ему сказал?
— Что-что! Сказал: изувечила ногу, лежит в безнадежном состоянии. Хочет попрощаться.
Он увернулся от тумака, а я… ну просто дитя малое! В самом деле поскакала в комнату и спрятала книги под подушку. Вернулась в прихожую. С лестницы уже слышались тяжкие шаги и побрякиванье. Лоська у двери велел по хозяйски:
— Вкатывай сюда…
И Пашка вкатил велосипед. Поправил перекошенные очки, раскрутил на щиколотке подвернутую штанину. Выпрямился. В светло-серых глазах за стеклами — сплошная серьезность.
— Здравствуй. Лоська сказал, что у тебя что-то с ногой… и какое-то дело. Я — вот…
Пашка стряхнул растоптанные кроссовки (я не успела сказать «да не надо»). Пошел за мной, хромающей, в комнату. Лоська за нами.
Я отбросила на кровати подушку.
— Вот…
— У-у… — Пашка расцвел. Пропала твердость в скулах и серьезность в глазах. Сплошная улыбка. — Как быстро… И будто настоящие книги!
— Даже цветные картинки внутри… Вы тут сидите, смотрите, а я… хотите чаю?
— М-м… — непонятно отозвался вцепившийся в книгу Пашка.
— Я хочу, — сказал Лоська.
На кухне я включила чайник, достала печенье и малиновый джем. Лоська пришел помогать.
— Помой чашки, а то я не успела с утра…
Лоська стал мыть, в таких делах он был безотказен. Я дала ему фартук, чтобы не забрызгал галиот. И… вернулась в комнату.
— Пашка…
Ну, никак иначе не могла я себя заставить называть его. Пашка он и больше никто. И он принимал это как должное, с самого начала… Однако сейчас глянул напряженно. Испугано даже. Стоял с книгой у груди и моргал.