Семь лепестков зла

Романова Галина Владимировна

– Сказал, что был.

– И его могли видеть наши ребята, выехавшие на аварию?

– Могли, конечно.

– Надо узнать? – почесал Иванцов макушку и тут же ответил: – Надо! А еще надо…

И он вдруг пошел к соседней двери, позвонил в нее и, когда ему открыли, дружелюбно улыбнулся, протянув удостоверение.

– Здравствуйте. – Он чуть согнулся в поклоне, скользнув взглядом по юной леди, скорее всего восьмикласснице, рассматривающей его с неподдельным интересом. – Можно задать вам пару вопросов, милая девушка?

У

милой девушки было в трех местах проколото ухо, а также левая ноздря, и еще с верхней губы свисало нечто, похожее на кольцо. Иссиня-черные волосы закрывали неистово разукрашенное лицо. Домашние спортивные штаны оставались целыми лишь в области резинки, все остальное было сплошь в прорехах, сквозь которые темнело загорелое тело. Взгляд ее, поначалу незаинтересованный, лихо отозвался на «милую девушку», сделавшись теплым и игривым.

– На предмет чего вопросы? – Она изогнула левый бок, прислоняясь правым к притолоке. – Только насчет милой вы сто пудов погорячились. Мать с бабкой зовут меня малахольной стервой.

– И что, они прямо и правы? – Иванцов ей подмигнул, но так, чтобы Альбина не видела.

Девица прыснула в кулак.

– Черт их знает! Так что хотел милый коп? – Она ухитрилась при своей неудобной позе выгнуть спину так, что маленькая грудка ее, едва прикрытая крохотной маечкой, тут же нацелилась на Иванцова сосками.

– Слушай, тут журналист по соседству с вами жил, так?

– Сирота, что ли? – Она кивнула. – Ну, жил! Так погиб он!

– Это я в курсе, – Иванцов тоже ей кивнул. – После его смерти никто на его хате не ошивался?

– А вот это я не в курсе. – Она с сожалением вздохнула, тут же встала вполне нормально, развела руками, дескать, чем могла. – До возраста такого еще не дожила, когда в дверные глазки подсматривают.

– Но вы могли с ним на лестничной клетке или во дворе пересечься? – влезла в разговор Альбина, не без интереса наблюдающая за ужимками девицы и за реакцией Иванцова на них. – Такой, знаете ли, здоровенный дядька.

– Насколько здоровенный? – спросила девица у нее, но смотрела по-прежнему на Иванцова.

– Нос такой длинный, кулаки, как мячи, и ходит так…

– Как медведь?! – подхватила девица, выбросив руку вперед со щелчком пальцами.

– Да, приблизительно. – Альбина впервые удостоилась ее взгляда. – Видели?

– А знаете, видела! Он пару раз тусовался во дворе на своей тачке. Выходил из нее, точно медведь. И носяра такой… – она отодвинула ладонь от лица сантиметров на двадцать. – Мешковатый такой, хотя и упакованный основательно.

Альбина поняла, что та имела в виду под «упакованным». И подивилась: на нее самозванец Владлен Егорович произвел впечатление пенсионера, не особо отягощенного средствами. Может, они о разных людях говорят?

– Да он это, точно он! Мать еще у меня спрашивала, не ко мне ли папик ездит? Говорила, что в наш подъезд заходил. Про хату Сироты ничего не говорила,

а вот про подъезд – да.

– Замечательно, милая девушка! – встрял Иванцов, снова завладев тающим взглядом девицы. – А что за тачка?

– «Хаммер», – без запинки ответила та. – Здоровый, как сарай.

– И что, и номера запомнила? – Он недоверчиво скривил губы.

– А что их запоминать то? Три гуся, серия – три буквы «с». Регион местный.

– Супер!!! А говоришь, стерва, да еще и малахольная! – Иванцов потрепал девицу по щеке, та даже сумела покраснеть, между прочим. – Очень нам помогла! И это… Ты бы боевой раскрас то смыла, лапуль. Такая мордаха симпотная просматривается под ним!

Девчонка сначала опешила, потом рассмеялась. Пожала Иванцову руку с удовольствием и скрылась в своей квартире.

Альбину сцена их прощания немного раздражала, поэтому она поспешила спуститься на три пролета. Бойко постукивала каблуками по ступенькам и так же энергично ругала себя.

И чего сразу не подумала о том, чтобы соседей опросить? Потому что думала, что дядя настоящий? Что поселился там на веки вечные? А дядя то не прост!

Иванцов догнал ее уже на улице. Оживленно болтая с кем то по телефону, он пальцами показал, чтобы она ехала первой, а он за ней. Сел в свою машину и послушно повел ее за Альбининой. Та привезла их в милое уютное кафе на окраине города. Ехать до него пришлось через весь город, торчать в пробках и на светофорах, и Иванцов, если честно, тихонечко бесился по поводу ее выбора.

– Поближе не было? – стараясь выглядеть спокойным, спросил он, выскочив из своей машины первым и подавая Альбине руку.

– Были, конечно. – Она удовлетворенно улыбнулась: не скажет же она ему, что это крохотная месть за лесть раскрашенной девчушке. – Зато здесь подают самые настоящие уральские пельмени с таким соусом, что тебе и не снилось. И еще блины с яблочным джемом. И еще…

– Понял, – перебил ее Иванцов поцелуем в щеку. – Идем уже!

Пельменей не оказалось. Зато им предложили охотничье жаркое с громадными сочными кусками телятины. Морковка кружочками, лук колечками, зеленый горошек – все это плавало в удивительном по цвету соусе, невероятно вкусном и сытном. Потом были не блины, а блинчики. Без джема, но с яблоками и взбитыми в крепкую пену настоящими, а не из флакона, сливками. И еще по огромной кружке ароматного, на травах, чая.

– Уф-фф, объелся! – Иванцов откинулся на высокую спинку почти императорского кресла, огляделся. – А тут правда здорово. Как ты это кафе отыскала? Неприметное с виду.

– Мы тут с Сучковым иногда обедали, когда ехали к нему на дачу. Заезжали сюда. – Альбина нахмурилась и тяжело вздохнула. – Так нехорошо получилось, так нехорошо.

– Вы так с ним больше и не виделись после его увольнения?

Иванцов нетерпеливо поглядывал на помалкивающий мобильник, он ждал звонка, важного звонка.