Семь месяцев
Шрифт:
— Папочка? — говорит Брук, принимая во внимание факт того, что ей нужно вести себя тихо.
— Да, детка?
Она изо всех сил пытается повернуться, чтобы посмотреть на меня, и я помогаю ей в этом. Как только она повернулась, она протягивает руки, чтобы положить их на мои щёки.
— Когда мы пойдем домой?
— Еще пару часов.
Брук, должно быть, уже надоело это все. Даже мне уже надоело слушать то, что говорит нам мистер Руни, но я должен делать это.
— Хочешь пойти к своей бабушке домой? — думаю, я
— Я хочу остаться с тобой, папочка.
И именно так она лишается возможности провести день с бабушкой и дедушкой. Затем она с трудом пытается повернуться назад, и когда у нее это получается, она хватает лежащую перед ней бумагу и держит нарисованную ею картинку, чтобы показать её мне, в чем нет необходимости, потому что я всё это время наблюдал за ней.
— Смотри!
— Это замечательно! — я даже не знаю, что, по её мнению, она нарисовала, но если бы мне пришлось угадывать, то я бы предложил, что это капля черных чернил, с маленькими завитками вокруг неё.
— Красиво?
— Очень, маленькая обезьянка.
Она идёт показать рисунок Эмори, которая, похоже, тоже не совсем понимает, что нарисовала Брук.
— Это милая… пчела?
— Это лошадь, — говорит ей Брук, с лёгкой грустью в городе.
Эмори лезет в сумку, и достает коробочку. Она открывает её ч берет очки и надевает их.
— О, теперь я вижу!
Я не знал, что у Эмори есть очки.
Я смотрю на Эмори и спрашиваю её, с каких пор она носит очки. Я знал, что она слегка слеповата, учитывая то, учитывая то, что она встречалась с этим странным гольфистом, но не настолько же.
— С семи лет. Я просто не очень их люблю, поэтому обычно ношу контактные линзы.
— Ты носила очки, когда мы встречались? — спрашиваю я, наклоняя голову.
— Йеп, — она растягивает «п». — Ты не обращал на меня внимание, Майлз.
— Я встречался с тобой, — я обращал на нее внимание, иначе бы я не пригласил её на свидание. И я знал о ней всё. Надеюсь. — Ты никогда не говорила об этом.
— А почему я должна была?
— Не знаю, — шиплю я, понизив голос, потому что мы все ещё в плену лекции. — Может быть потому что я был твоим парнем?
— Папочка говорит, что у меня не может быть парня, — вмешивается Брук, очень драматично вздыхая.
Чёрт возьми, ей всего четыре года. Конечно у неё не может быть парня. У неё не будет его до тридцати, потому что… нет. Все парни тупые.
Тем не менее, я надеюсь на то, что она в конечном итоге будет с младшим братом Колина. В любом случае, он её единственный друг, не считая её двоюродных братьев. Они одного возраста. Я думаю, что он примерно на месяц младше.
Не буду врать, я был немного шокирован, когда узнал, что у моего лучшего друга, который всего на год младше
Эмори улыбается Брук, а затем тыкает её в нос одним пальцем:
— Потому что ты ещё маленькая, Бруки, вот когда ты подрастешь, ты сможешь иметь парня.
Я смотрю на Эмори, но она этого не видит, потому что её глаза остаются на моей дочери.
И прежде чем я успеваю опомниться, Брук спрыгивает с моих колен и ковыляет к Эмори. Она тянет Эмори за руку, затем машет ей наклониться, чтобы она могла ей что-то прошептать. Но она ещё не умеет шептать достаточно тихо, поэтому я слышу то, что она говорит.
— Папа твой парень?
Глаза Эмори вспыхивают, глядя на меня. И на этот раз я только ухмыляюсь ей вместо того, чтобы сделать какой-нибудь глупый комментарий.
Я все ещё должен сказать Брук, что я и Эмори женимся. По правде говоря, я не хотел говорить ей об этом на прошлой неделе. Это довольно нелепо, признаю.
Как мне сказать дочери, что я женюсь на её тёте? Я даже не уверен, что Брук понимает всю концепцию брака, или знает, что это такое. Тем не менее, я планирую сказать ей об этом. В конце концов.
Но, технически, на данный момент я её парень. Просто, не в том смысле, в каком я был, когда мы оба были подростками. До тех пор, пока мы с Эмори не разведемся, — после того, как в конце концов поженимся, — она недоступна для всех.
ГЛАВА 14
«Все они разглядывают меня сверху донизу, будто я тут новенькая, мать вашу» — Hell Nos And Headphones by Hailee Steinfeld
Эмори
Я весь день проверяла «школьные сплетни» в социальных сетях, пытаясь выяснить, писала ли Клара Алари о Майлзе и «внезапном появлении» его дочери. Но то, с чем я столкнулась вместе этого, шокирует меня гораздо больше.
Милли всегда мечтала однажды стать моделью, но, поскольку её больше нет с нами, я решила, что должна воплотить в жизнь её мечту ради неё. Я подумала, что может быть, теперь, когда она ушла, я почувствую себя ближе к ней, но на самом деле, все, что я чувствую, это горе.
Сначала я была новичком и было тяжело, но затем, благодаря одному посту у меня каким-то образом появилось чертовски много подписчиков, и их число продолжало расти. Но чем больше у меня подписчиков, тем больше волнения я ощущала перед публикациями. И я никогда не хотела стать какой-то влиятельной личностью. Я даже не хотела быть моделью и вообще работать в индустрии моды. Я до сих пор не хочу, но ладно.
По крайней мере, мой аккаунт в инстаграме состоит не только из модных фотосессий и моделирования.