Семь с половиной женихов Евангелины
Шрифт:
– Ромашка у вас дома найдется?
– Зачем?
– трусливо прижав уши, поинтересовался мой несчастный жених.
– Примете сию же минуту ванную! Это облегчит ваш зуд. Еще бы найти причину...
Но оборотень, услыхав про ванную с ромашкой, уперся, как самый настоящий пугливый щенок.
– Нет, это недопустимо!
– забормотал он, запахивая халат.
– Вы у меня в гостях, а я.
– Перестаньте сопротивляться!
– возмутилась я.
– А то я заплачу и не смогу целую неделю спать! Живо грейте воду!
Через
– Ну как, лучше вам?
– спросила я, осторожно поглаживая его мокрые волосы.
– Я в раю, - прошептал счастливый оборотень.
– Вы ангел, Евангелина!
Его нога осторожно, поджав пальцы, двинулась по направлению к уху с явным намерением почесать, но я погрозила ему пальцем:
– Чесать только руками! Ногой вы все до мяса раздерете! И пошлите сейчас же в аптеку за заживляющей мазью.
Его рука вынырнула из пены, он поймал мою ладонь и смачно ее чмокнул.
– Из вас выйдет самая заботливая, самая добрая, самая чудесная жена, Евангелина, - с чувством произнес оборотень, глядя на меня совершенно щенячьим преданным взором.
И тут в трубе над очагом, в котором грели воду для ванной, подозрительно загремело.
Вниз посыпались кусочки угля и зола. Раздалась жуткая ругань...
– Пр-р-релестная Евангелина, - несся из дымохода утробный жуткий рык, - бессовестная р-р-р-р-распутница! Как ты смеешь изменять мне! Я убью тебя! Я убью его! Я убью всех, один останусь!
Я заверещала и отскочила от оборотня, потеряв опустевший серебряный кувшинчик. В дымоходе заскребло, загрохотало, выпорхнуло облако сажи, некрасиво осевшей на белоснежном кафеле ванной, и в очаг свалился ревнивый гном, весь чумазый. Он запутался ногой в веревке, по которой спускался в трубу, и теперь висел, крутясь, вниз головой, раскачиваясь над потухшим - на его счастье, - очагом, жутко вращая глазами.
– Господин гном!
– закричала я.
– Вы что, следите за мной?!
– Не смей мне изменять, - рычал гном, дрыгая ногами и раскачиваясь.
– Бесстыдница! Р-р-
р– р!
Оборотню совсем не понравилось, что гном прервал нашу идиллию. Он вынырнул из пены, на его добродушном лице выписалось злое выражение, и он показал крепкие волчьи клыки.
– Я тебе сейчас третью штанину откушу!
– яростно прорычал он, выпрыгивая из ванной одним толчком.
Без штанов.
Мелькнула его голая белая задница. Г ном стыдливо сжал колени. Я в ужасе зажмурилась.
А затем вжикнула веревка, гнома обратно всосало в дымоход, и клыки оборотня щелкнули в пустоте.
Ну, все совершенно ясно, гном был не один. Дракон просто так не отпустил бы его ходить
А на вид такой приличный, воспитанный молодой человек! Аристократ!
Но этот аристократ в галстуке с бриллиантовой булавкой в данный момент изо всех сил шустро тянул своего гнома наверх, упершись ногой в лакированном ботинке в трубу.
Ну, зато дымоход Берни прочистили.
Мои догадки почти сразу были подтверждены грохотом на крыше, воплями рассерженной мамушки оборотня, которая пыталась кого-то прихлопнуть метлой. В романтическом закате мелькнули ослепительно - злотые драконьи крылья, прогрохотал по садовой дорожке гном, волочащийся за драконом на веревке, и пронеслась мамушка с метлой, прогоняющая этих двоих паршивцев.
– Черт знает что, - выругалась я совершенно неприлично. Впрочем, сегодня приличий было слишком мало.
Надо отметить, что волком Берни был очень красивым. Очень пушистым, с умными глазами. Огромным и породистым зверем был Берни, обзаведясь хвостом и когтями. Никогда бы не подумала, что оборотни такие привлекательные.
И такие несдержанные.
Стоило только Берни покинуть ванную, как зуд вернулся снова, и он, не поймав гнома, завалился на бок на пол и с остервенением подрал задней ногой ухо. Да так, что мех полетел в разные стороны.
Я только за голову схватилась.
– Миленький вы мой!
– воскликнула я.
– Да у вас, похоже, аллергия на собственную шерсть!
К этой вести оборотень отнесся на удивление спокойно. Может, уверовал в силу ромашковой ванны. А может, оттого, что сила оборота возвращала его к истокам. Ближе всего оборотни бывают к природе именно когда обращаются в животных.
Берни спешно обернулся в человека, чтобы сильнее не разодрать кожу волчьими когтями. Небрежно зачерпнув из ванной пригоршню воды, он протер шею, плеснул на голую грудь... а мне оставалось только зажмуриться изо всех сил, потому что вместе с шерстью на Берни штанов не выросло!
Передо мной стоял мужчина, и он - святые проклятья!
– был голый! Высокий, широкоплечий, с мощной спиной и крепкими ногами, и абсолютно голый! На нем даже носков не было! Впечатляющее по своей откровенности знакомство! С самой, так сказать, выгодной стороны.
На ногах его осталась шерсть. Темная и кудрявая. Это так и должно быть!? Или что-то разладилось в обороте?! На ногах и еще кое-где. Чуть пониже живота, темные густые завитки вокруг. вокруг. Я даже взвизгнула, сообразив, что вижу оборотня Берни в чем мать родила. Таким, каким его отец сделал.