Семь смертей Лешего
Шрифт:
Неизвестно, кому из стариков пришла в голову эта идея, но дед воплотил ее в жизнь. Построил во дворе оранжерею, закупил в районе различных сортов роз и дело пошло. Не успели сельчане и глазом моргнуть, как начал по выходным возить дед бабку на старом горбатом запорожце в город, торговать цветами, кои занимали все свободное место в салоне. Не смотря на скепсис односельчан, дело у стариков пошло на лад. Стариковской заботой оказалось охвачено многочисленное потомство, которое стало появляться в Шишигино гораздо чаще, нежели прежде. Старик со старухой также не оставались внакладе. Спустя пару лет, дед возил бабку в город не на старом, раздолбанном горбатом «запоре», а на новеньком «москвиче».
Некоторые сельчане, завидев разительные перемены в
Семь рядов розовых кустов, тянулись от дверей в глубь теплицы, теряясь в белесом мареве. Лешка, пройдя вперед несколько шагов, оказался в цветочном окружении, опоясанном белесым туманом. Определить размеры оранжереи ему не удалось, тупо шагать вперед, не хотелось. Сюда он прибыл не для того, чтобы измерять чьи-либо владения, а для того, чтобы найти ответы, на вопросы.
Оказавшись в окружении белесого марева, он решил проверить подозрение о том, имеет ли смысл при возвращении домой использовать тот же путь, коим прибыл сюда. Или для возвращения домой направление вообще не нужно и чтобы вернуться в привычный мир, необходимо нечто иное. Он развернулся на 180 градусов и пошел в обратном направлении. Вскоре он вновь стоял у дверей оранжереи. Стоило лишь протянуть руку и открыть дверь, чтобы оказаться за ее пределами, на булыжной мостовой. Почему-то он был уверен, что за дверью находится именно мостовая, а не что-нибудь другое, что окончательно похоронило бы его планы на возвращение.
Он вновь вернулся к созерцанию длинных и ровных цветочных рядов, одинаково пышных и великолепных. Каждый ряд имел свой цвет. Всего рядов было семь, по количеству существующих в мире основных цветов, на основе которых, существовало бесчисленное множество оттенков. И если красные, оранжевые и желтые розы, видеть ему доводилось и раньше, то голубые, синие, фиолетовые, а главное зеленые, были для него в диковинку. Настолько в диковинку, что он не удержался от соблазна. И хотя он поклялся ничего не трогать в этом мире без крайней необходимости, но удержаться от соблазна потрогать и понюхать куст с зелеными розами, не смог.
На ощупь цветок оказался еще более неожиданным, чем по цвету. Необычную окраску можно искусственно вывести и у профессиональных цветоводов есть по этому поводу свои секреты, но как придать стеблю, листьям, и самому бутону прочность металла? А именно таковыми они и были. По твердости они словно сделаны из металла, но металл этот теплый и живой на ощупь.
Сначала Лешка предпринял небольшое усилие, затем напрягся всерьез, пытаясь отломить один из бутонов. Но это оказалось бесполезным занятием, как если бы он пытался переломить металлический прут в кованой ограде. Цветы казались выкованными из металла. Но кто и главное, для какой цели, изготовил эти произведения искусства, раскрасил в разные цвета и рассадил бесконечными рядами? Цветы были живыми, о чем говорило тепло, не присущее холодному, кованому железу. Розовые кусты действительно здесь росли, а что касается прочности, быть может, она является одной из отличительных черт здешнего мира, о котором он еще ничего не знает.
Раз есть оранжерея, значит, существует и ее хозяин, и он каким-то образом находит способ собирать созревший урожай цветов. А значит он либо силы неимоверной, что пальцами может сломать металлический прут, либо в сборе цветов существует какой-то секрет. Если верно первое предположение, он не хотел бы встречаться с неведомым садоводом в пределах его хозяйства. Слишком хорошо Халявин осведомлен о том, как обходятся хозяева с воришками, застуканными на месте преступления.
Когда придет время возвращаться домой, он обязательно нарвет роскошный букет зеленых роз. Одну он подарит старику-цветоводу, пусть поломает голову над тем, где он ее взял, озаботится выведением нового сорта, столь необычного по прочности и цвету. Лешка верил, что розы из живого металла и храниться будут вечно, если их что-то и сможет их одолеть, то только ржавчина.
Халявин пытался гнуть, ломать упрямые цветы, но бесполезно, с таким же успехом он мог руками ломать кованую ограду у сельского клуба. Дома за подобные действия он бы угодил в разряд безумцев. В этом мире, все было гораздо проще, поблизости не было никого, кто мог заметить его начинающееся безумие. Наблюдателей поблизости не было, иначе бы Халявин почувствовал их присутствие, как чувствовал в лесу наблюдающего за ним зверя. Он всегда чувствовал чужое присутствие и поэтому был жив, более того, не получил и царапины, за годы общения с таежным миром. Он мог уверенно заявить, что здесь никого нет. Хозяева оранжереи отсутствовали. Даже лучше, что он зашел в оранжерею в отсутствие хозяев, иначе они вряд ли бы позволили ему так хозяйничать.
Лешка не терял надежды разжиться цветочком. Поскольку попытки отломить стебель оказались безуспешны, он решил выдрать с корнями целый куст, хотя не представлял, что с ним будет делать дальше. Не потащит же с собой по здешнему миру. Да и по возвращении домой, таскаться со здоровенным, колючим кустом, вряд ли захочется.
Что делать дальше он не думал, увлеченный сиюминутным порывом. Он своего добьется, выдернет из земли проклятый куст и совершит первую, пусть маленькую, но победу над аномалией. Нужно только найти точку опоры и тогда он устроит в оранжереи форменный переполох. Лешка вскоре нашел положение, при котором мог приложить к ненавистному кусту, максимум усилий. Упершись одной ногой в землю, а другой в стену строения, он потянул проклятый куст на себя. Но сколько бы он не напрягался, куст стоял словно вкопанный. С таким же успехом Лешка мог тянуть из земли вмурованный туда бетонный столб.
Но во время своих бесполезных попыток, он обнаружил еще одну, волнующую цветочную тайну. Когда он пытался выдрать куст с корнями, то слишком близко приблизил лицо к одному из раскрывшихся бутонов. И цветок потерял форму, превратившись в нечто бесформенное, сродни мареву, царствующему в этом мире. Тогда он не придал этому значения, посчитав, что все плывет у него перед глазами от натуги. Но когда отдышался, вспомнил о странном видении и решил убедиться, что это обычные цветы, а не невесть что бесформенное. Да и аромата цветочного он до сих пор не уловил, хотя уже должен задыхаться от благоухания бесчисленного множества розовых кустов.
Халявин приблизил лицо к ближайшему кусту. И чем ближе оно становилось к бутону, тем отчетливее терял цветок привычные глазу очертания, превращаясь в нечто бесформенное, аморфное. Но сквозь туман и размытость очертаний, стало вырисовываться нечто иное. Зрение сфокусировалось, сделалось достаточно острым для того, чтобы различить открывшийся взору, микроскопический мир. В том, что это действительно целый мир, он не сомневался. Мир этот был особенный, невероятно далекий от мира людей, принадлежащий иной реальности. Ничего подобного Лешке ранее видеть не доводилось, ничего похожего не было и в фантастических книгах. Увиденное он не мог передать словами, поскольку в человеческом мире не существовало таких слов. Он просто почувствовал живой мир, населенный разумными существами, настолько далекими от людей, что потребуются миллионы лет, чтобы им понять друг друга. Он созерцал чуждый мир сразу, целиком, не имея ни малейшего представления о том, как это у него получается.