Семь смертей Лешего
Шрифт:
Иногда ему приходилось отклоняться от намеченного курса, когда дорогу перегораживал здоровенный валун, принесенный вешними водами откуда-то с вершины в незапамятные времена. Но больше чем на пару метров к одному из обрывистых берегов он все равно не приближался, а оставшееся расстояние было слишком огромным для того, чтобы покрыть его одним прыжком. Совершить повторный прыжок он не позволит. Если какая-нибудь тварь и сумеет прыгнуть еще раз, по приземлении ей будет не до обеда. Лешка зарядил карабин разрывными патронами, с которыми можно смело охотиться на самого крупного зверя, обитающего в здешних лесах. Такой патрон разнесет в клочья голову любому прыгуну.
Растения по берегам каменистой реки на обратном пути он обязательно исследует. Корни их терялись где-то в глубине каменистого русла. Были они
Но, за всем уследить невозможно. Оглядываясь назад и продолжая движение, Лешка все-таки зацепился за один из множества торчащих повсюду кореньев. Спуск в этом месте, оказался более крутым, чем прежде. Халявин не удержался на ногах и рухнул вниз, покатившись кубарем с горы. Единственное, что он успел сделать, прикрыть голову и сжать покрепче карабин свободной рукой.
Стремительный спуск с горы не занял много времени. Халявин затормозил, с разгону врезавшись башкой в здоровенный, выросший на пути падения, валун. Словно молотом шарахнуло по голове, отключая сознание. Он по инерции прокатился еще несколько метров, не выпуская из рук карабина, и затих. И если за столь необычным способом передвижения наблюдал какой-нибудь хищник, то лучшего момента для нападения, трудно было представить.
Несколько бесконечно долгих минут провалялся Халявин в отключке, прежде чем выбитое ударом сознание вернулось в изрядно потрепанное падением тело. Первое, что он увидел, открыв глаза, ствол карабина, прижатый к носу. Оружие уцелело, а значит, он по-прежнему может за себя постоять. Затем взгляд соскользнул с вороненого ствола и упал ниже.
На первый взгляд могло показаться, что он по-прежнему на горной речке. Но только на первый взгляд. Он валялся на обточенных водой и временем булыжниках таких же, как и те, из которых состояла каменная река. Но было одно существенное различие. Все булыжники лежали одинаково ровно, создавая гладкую ровную поверхность, чего просто не могло быть на каменной реке. Это определенно не русло реки, скорее булыжная мостовая, выложенная из искусно обточенных каменьев. Булыжная мостовая, дело рук человеческих, или нечеловеческих, но определенно разумных. Это обстоятельство вселяло определенную уверенность в благополучном завершении миссии. Оставалось лишь найти представителей чуждого разума и выяснить, как он настроен по отношению к людям, враждебно или миролюбиво. Хотя скорее верным окажется именно первый вариант. Иначе как объяснить, что никто из оказавшихся здесь не вернулся обратно, в добром здравии.
Поднявшись, Лешка огляделся по сторонам. Вокруг было тихо. Никто не собирался нападать, покушаться на его жизнь. Карабин при падении не пострадал, отделавшись несколькими царапинами на прикладе. Это обстоятельство еще больше вселяло уверенность в благополучном завершении задуманного.
Булыжная мостовая, на которую Халявин рухнул, вывалившись из каменной реки, уходила вперед на несколько метров, и затем круто сворачивала влево. Хотя намеченный первоначально маршрут никоим образом не совпадал с направлением движения дороги, но упрямиться не стоило. Булыжная мостовая, шириною метра три, упиралась противоположным от русла краем в отвесную скалу. И если следовать первоначального плана, то он должен карабкаться на скалу, вершина которой утонула в раскинувшемся наверху, белесом тумане. Карабкаться по скалам особого желания не было. Хотя Халявин и любил горы, обожал лазать по ним в поисках пещер и расселин, скала представшая его взору, не располагала к подобного рода развлечениям. Слишком отвесная и монолитная, рискнуть взобраться на нее мог только кретин, или самоубийца, пожелавший свести счеты с жизнью столь необычным способом. Теперь, когда он знал, что аномалия населена разумными существами, построившими эту дорогу, неразумно было лезть в горы. Наверху, вряд ли найдется кто-нибудь более
Разумных существ нужно искать вблизи дороги. Раз они построили дорогу, значит, она им нужна, и определенно куда-то ведет, что-то, с чем-то, соединяет. С возвращением домой он, потом обязательно разберется, с помощью здешних жителей, или без. Тем более, он с самого начала был уверен, что его первоначальный план возвращения домой не выдерживает никакой критики.
По мере продвижения вперед, туман рассеивался, и спустя минуту взору предстало массивное каменное строение, в которое упиралась булыжная мостовая. Около десяти метров в ширину, пять в высоту, сложенное из массивных каменных блоков грубо обработанных, словно высеченных из скалы. Либо строители здания были существами примитивными, вырубающими блоки где-нибудь в каменоломнях, либо наоборот, развиты не меньше, чем человеческая цивилизация, и нарочитая грубость, просто дань моде. Возможен и другой вариант, - здание построено очень давно, и об его существовании давно позабыли живущие ныне поколения. Ворота строения массивные, сделанные из какого-то сорта дерева, невероятно прочного и неподвластного времени. Оно по-прежнему было ровным и словно отполированным, и время над ним было не властно.
Окинув взглядом массивную дверь, Лешка не обнаружил никаких запоров, замков, или чего-то вроде замочной скважины. Либо хозяева строения не нуждались в замках и запорах, либо они находились с внутренней стороны дверей. Лишь два массивных металлических кольца свисали с наружной стороны дверей. Эти кольца можно было использовать, как ушки для огромного, подстать воротам замка, или в качестве источника шума, чтобы достучаться до тех, кто находится внутри. Можно потянуть кольца на себя, и попробовать войти внутрь без лишнего шума. Представляться хозяевам здания Лешка не спешил. Прежде их нужно как следует рассмотреть, составить общее представление о возможных последствиях контакта. И только потом, пытаться этот контакт осуществить.
Он потянул створки на себя, приготовясь к тому, что придется изрядно напрячься, чтобы открыть массивную дверь. Но особого приложения сил не потребовалось. Дверь легко отворилась, не издав ни звука. Внутри было темно, и Лешка не спешил очертя голову нырять в неизвестность. Петли сарая были тщательно смазаны, а значит, строение не заброшенное, как могло показаться вначале.
Постепенно глаза привыкли к полумраку и он смог разглядеть находящееся внутри. Он ожидал увидеть что угодно, но чтобы такое! Он не поверил глазам и даже зажмурился, чтобы прогнать наваждение. Но когда открыл их вновь, ничего не изменилось. Чудное виденье не рассеялось, как призрак.
Вокруг, куда ни глянь, ровными рядами росли цветочные кусты. Шикарные розовые кусты, с человека ростом. Дальний конец теплицы скрывался в вездесущем тумане, поэтому об истинных размерах цветочной оранжереи оставалось лишь догадываться. Потолок строения был прозрачным. Из стекла, или иного используемого в этом мире материала. Он пропускал в цветочный заповедник достаточно света и тепла, чтобы роскошные цветы, цвели буйным цветом. Если не смотреть вдаль, на застывший в десятке метров белесый туман, можно представить, что он в своем мире, зашел по-соседски в гости к садоводу, помешанному на выращивании роз.
…Был у них в деревне один такой старикан, проживающий неподалеку от Халявиных, что на старости лет увлекся разведением цветов, отдавая предпочтение розам. Старичок, не смотря на преклонный возраст, был довольно бодр, как и большинство сельских стариков, привычных к труду с малолетства, не чета изнеженным городским сверстникам. Злые языки поговаривали, что занялся он цветоводством не из-за пробудившейся на старости лет любви к прекрасному. Причина внезапного увлечения, была куда банальнее и прозаичнее. В молодости он был производителем хоть куда, и на пару с бабкой настрогал изрядное количество ребятишек. Детишки выросли, обзавелись потомством, наградив стариков множеством внучат. Кто-то устроился в жизни лучше, кто-то хуже. Вот тем-то, кто хуже и помогали материально дед с бабкой. Пенсия в колхозе всегда была мизерной. Ее едва хватало на самое необходимое, с учетом домашнего хозяйства. Из своих скудных пенсий старики не могли помогать многочисленным внукам, помощь продуктами, тоже была не безграничной.