Семь смертей Лешего
Шрифт:
Ввиду слишком больших небоевых потерь, римский наместник в Галлии был вынужден повсеместно, запретить специальным указом трехдневный разбой легионерам. Слишком сильно напугали его потери, из-за которых он в обозримом будущем мог лишиться армии, накопленных богатств и самой жизни. Отныне легионерам запрещалось грабить дома галлов. Оставалось право предавать галлийцев огню и мечу.
Сжигались деревни дотла. На месте бывшего поселения оставалась лишь огромная пустошь выжженной земли, пропитанная кровью ее защитников, где еще долгие годы ничто не будет расти, и многие десятилетия не будут селиться люди. И лишь редкий зверь, порой рискнет пересечь огромный, выжженный пустырь, да стервятник, опустится на пепелище в поисках поживы.
Отказ от законного разбоя мог, и вызвал, неудовольствие тех,
И вдруг их лишают такой возможности, руководствуясь безопасностью. Это право они заслужили кровью, и никакому наместнику не дано их этого права лишать. Они позаботятся о себе сами в законный трехдневный срок. И пусть наместник лучше не вмешивается, если не желает неприятностей. Плохо, когда волнуется местное население, но если брожение начнется в легионах, это первый шаг к гражданской войне. Всегда найдется предводитель, что сумет объединить бунтующие легионы и двинуть их в поход. Вот только куда они направятся и что станут делать? Наведут свои порядки на захваченных землях, казнив императорского наместника и посадив на его место другого, или двинутся в края побогаче, чтобы грабить тамошних жителей. И плевать, что эти земли дружественные империи, или ее старинные колонии, исправно платящие дань Великому Риму. А может, они двинутся прямиком на Рим, чтобы бросить вызов императору, усадив на трон предводителя взбунтовавшихся легионов.
И хотя сместить императора силами нескольких легионов никому еще не удавалось, но гражданские войны в Римской империи уже случались, и ничего хорошего не приносили. Лишь разруху, хаос и запустение, разброд и шатания. Трещание границ империи по швам, откалывание огромных территорий, наместники и правители которых, пользуясь беспомощностью императора, занятого ведением гражданской войны, вместо того, чтобы прийти на помощь господину, служить которому присягали верой и правдой, вместо того, чтобы бороться с возмутителями спокойствия империи, только еще более усугубляли положение. Пользуясь беспомощностью власти, наместники и местные царьки, наделенные властью императора править от его имени, объявляли себя единственными правителями подвластных им земель, провозглашая независимость от Рима. Проходили годы, а то и десятилетия, прежде чем самопровозглашенные царства вновь возвращались под власть Рима. И, как правило, бывших подданных империи, приходилось завоевывать заново.
Наместник Галлии не желал смерти, что неминуема, если он лишится армии, по причине ее уничтожения местными жителями, или из-за бунта, связанного с запретом их грабить. Наместник сделал хитрый ход, что позволял ему сохранить и свой пост, и армию, а также уберечь ее от потерь из-за сюрпризов, приготовленных коварными галлами в брошенных селениях. Наместник запретил грабить жилища галлов, введя взамен этого права, существенную доплату золотом. Грабить в галльских деревушках было нечего, жили они бедно по римским понятиям. Насиловать в последнее время стало некого. Молодые женщины и девушки, вместе с детьми уходили в леса, пробираясь в спокойные селения. Женщины покрепче и поопытнее, брали в руки оружие и вместе с мужчинами противостояли натиску римских центурий, предпочитая смерть в бою насилию и позорной смерти от рук похотливых легионеров.
Имея достаточно золота, легионеры могли в большей степени удовлетворять свою страсть к выпивке и женщинам. За стенами военного, раскинулся гражданский городок, непременный его спутник, призванный облегчить жизнь и карманы легионеров. Торговцы всякой всячиной, что может понадобиться в
Галльский наместник уберег армию и от гибели, и от бунта. Он дал воинам больше золота, отобранного у вонючих галлов, которых ненавидел и презирал, ощутимо увеличив и без того немалый налог на содержание армии и империи. И плевать, что с увеличением налога, галлы стали все чаще огрызаться и устраивать волнения. Центуриям приходилось гораздо чаще покидать военные городки для их усмирения, только и всего. Но зато воины не теряли навыков, безвылазно просиживая в гарнизонах, среди борделей и кабаков. Что касается галлов, он изничтожит их под корень, если в том возникнет необходимость, нисколько не сожалея о том, что с лица земли исчезнет еще один народ.
…Очередное восстание в небольшой галльской деревушке, не отличалось от множества предшествовавших ему. Все происходило по давно опробованной дикарями, схеме. Они напали на сборщика налогов путешествующего по Галлии с десятком легионеров, взимающего с покоренного народа дань на содержание армии и империи. Заодно перебили и римский пост, охранявший ворота поселения и взимавший плату с желающих войти. Убив легионеров и разграбив собранное сборщиком золото, галлы и не думали разбегаться, рассчитывая отсидеться за стенами укрепления. Они были не менее наивны, чем их предшественники, дерзнувшие напасть на людей императора. Множество селений и городов Галлии лежало в руинах, уничтоженные и за менее тяжкие прегрешения, нежели посягательство на казну империи. Ничто, даже самая малая пакость, направленная против империи, не должна оставаться безнаказанной, любое нарушение, должно караться смертью.
Наученные горьки опытом сборщики налогов, предпочитали лишний раз не рисковать. Посетив два-три селения, нагрузив сундук золотом, заворачивали в ближайший военный городок, и сдавали его под расписку тамошнему центуриону. И не беда, что по возвращении, сборщик не досчитывался десятка-другого монет, в убытке он все равно не оставался. К налогу на армию и империю, хитрый сборщик добавлял налог и на содержание себя, любимого, а также на покрытие незапланированных издержек. Знали о дополнительных поборах и власти, призванные следить за соблюдением законности на вверенных территориях. Но никаких мер к сборщику налогов не применяли. Одернуть его, значит оттолкнуть собственную руку, тянущуюся за лишней пригоршней галльского золота. А то, что несчастные дикари, у которых отобрано это золото, скрежещут зубами в бессильной злобе, или обливаются слезами, до этого никому нет дела.
Пусть хоть все передохнут. В Римской империи найдутся тысячи желающих заселить пустующие земли, дикие и привольные, не испорченные пришествием цивилизации, как в метрополии. И налоги они, приученные к порядку и дисциплине, будут платить гораздо охотнее. Несколько десятилетий, в здешних землях не будет кровопролития. Пока они не перемешаются с остатками местных дикарей, не переймут их нравы и обычаи, не станут считать себя вольным народом, а не подданными империи. А когда такое случится, армия, пришедшая в эти края всерьез и надолго, быстро поставит их на место.