Семь смертных грехов
Шрифт:
– Прощайте, – помахала рукой Кася и послала воздушный поцелуй эконому, который заговорщически подмигнул ей и лихо подкрутил ус.
Итак, они разошлись в разные стороны. Пройдя несколько десятков шагов, брат Макарий оглянулся, но уже не увидел на дороге ни францисканца, ни Каси. Они, вероятно, опять скрылись в кустах, чтобы погрузиться в изучение природы.
– Ну и девка, – вздохнул умильно эконом, – кровь с молоком.
– Вот видишь, болван, теперь тебе будет легче на суку болтаться.
Квестарь влез на коня, потому что дорога была разбита и приходилось идти
В полдень квестарь выбрал липу поразвесистее, и под ее ветвями они устроили привал. Гудели пчелы, с лугов доносился медвяный запах нагретых солнцем цветов и трав. Брат Макарий растянулся под деревом и, заложив руки за голову, уснул. Время от времени он сгонял с лица докучавших ему оводов и сердито ворчал, посылая эти божьи создания ко всем чертям. А эконом никак не мог забыть Каси. Он то и дело вскакивал, всматривался вдаль и так громко стонал, что квестарь, которому эконом мешал спать, выругал его. Через некоторое время, пользуясь тем, что квестарь уснул, эконом украдкой встал и скрылся в том направлении, откуда они пришли.
Когда брат Макарий проснулся, эконома и след простыл. Хуже того, вместе с пленником пропал и конь, остался лишь мешок, к счастью, нетронутый. Квестарь задумался над изменчивостью дружбы и поклялся, что эконом не минует его рук, но, торопясь по более важным делам, перестал заниматься анализом событий и подбирать точные определения, характеризующие поступок своего спутника; он взвалил мешок на плечи и двинулся пешком в Тенчин.
К вечеру брат Макарий добрался до слободы.
Около замка шум царил необычайный; дворовые следили за тем, чтобы крестьяне закончили работу до захода солнца. В воздухе мелькали плетки, сыпались ругательства и стоны крепостных сливались со щебетаньем ласточек, носившихся между домами. Брат Макарий, делая вид, что собирает милостыню, прошел через калитку в стене, окружавшей слободу. Стражники хохотали до упаду при виде сгорбленного и покрытого пылью квестаря, едва передвигавшего ноги по выложенной камнем мостовой.
– Немного ты унесешь, поп, – кричали ему вслед, – ищи поскорее местечко, где могилу вырыть. Послушай нас, святой человек!
Брат Макарий разводил руками, тяжело дышал и в знак крайней усталости закрывал глаза. Кто-то бросил в него комок глины, кто-то запустил палкой. Квестарь, потешно задрав рясу, побежал, выкрикивая на ходу:
– Ай-ай, люди добрые, что вы делаете?
А вслед ему несся громкий смех стражи да летели словечки, которые обычно отпускают всадники, гарцуя на виду у неприятеля перед боем.
Брат Макарий благополучно миновал виноградники, покрывавшие южный склон холма, и добрался до сторожевой башни. На подъемном мосту сидели алебардщики и играли в кости.
– Эй ты, дьявольское отродье, куда прешь? – закричал кто-то из них, когда квестарь с невинным видом попытался пройти.
Брат Макарий остановился и торжественно благословил стражников.
– Да сопутствует вам счастье в этой игре. Пусть печется о вас святой Мирабон, покровитель игры в кости
– Ты нам голову не морочь, скажи-ка лучше, что ты тут делаешь?
– Что за бросок! – воскликнул квестарь, подходя к игрокам. – Семнадцать очков! Ведь дурак так не бросит.
Толстый солдат посмотрел на квестаря более дружелюбно, сгреб выигрыш и бросил ему монету. Брат Макарий поймал на лету, дыхнул на нее и спрятал за пазуху.
– Теперь я сел бы играть хоть с самим всемилостивым королем, – хвастливо сказал он. – Подаяние с выигрыша приносит верное счастье.
– Ты зубы не заговаривай, поп, скажи, куда лезешь. Смотри, а то быстро с моим кулаком познакомишься! – сердито закричал один из солдат.
Квестарь сделал вид, что не слышит того, что говорит вспыльчивый стражник, и улыбнулся толстяку.
– Может бросим разок? У меня денег немного, но кое-чем поживиться сможешь.
– А не жаль тебе будет с мешком расстаться? – засмеялся кто-то из охраны.
– Проиграть в кости таким хорошим игрокам никогда не жаль. Ученье большего стоит, в другом месте восполню потерю. Мать моя, женщина удивительно разумная, учила меня с колыбели: «Играй, сынок, лишь с тем, кто играет либо лучше, либо хуже тебя. Если лучшему игроку проиграешь, научишься выигрывать. Если у худшего выиграешь, кошелек набьешь. Не играй с равными: тогда результат неверный и никакой выгоды в игре не будет».
– Я тоже так считаю. Видно, смышленая была у тебя мать. А кстати, она не в королевском ли обозе бывала, не у обозников ли ума-то набралась?
– Возможно. Как мне известно, она побывала на войне со шведами и там, наверное, многое узнала.
– Сразу видно, – кивнул головой толстяк. – Только у солдат жизнь идет с толком. Ты, поп, мне нравишься, и, если хочешь, мы сможем до темноты разок-другой переброситься в кости.
– Пусть сначала скажет, откуда он тут выискался, – настаивал недоверчивый стражник.
– Сиди и помалкивай, – огрызнулся толстяк. – Получить хорошего товарища дороже, чем прозябать в замке. Ну, поп, твоя очередь.
Квестарь взял кости, перемешал и бросил на каменную плиту. Все наклонились над ними, интересуясь результатом.
– Девять! – радостно воскликнул толстяк, подсчитав по пальцам. – Неважно получилось, почтенный!
– Первый блин комом, – возразил брат Макарий, усаживаясь поудобнее около стражников. – Покажи теперь, на что ты способен.
Стражник поплевал на руку, подержал кости и с громким криком выбросил их перед квестарем. Сидя на корточках, он поднимал каждую кость вверх и считал:
– Одиннадцать!
– Значит, я проиграл, – заявил квестарь, почесывая нос. – Не вышло!
– Да, брат, проиграл! – весело воскликнул стражник и протянул руку за выигрышем.
Брат Макарий достал запрятанную было монету и вручил толстяку.
– Ничего не поделаешь, приходится отдавать.
– Теперь я брошу на счастье, – сказал стражник, хлопнув квестаря по спине. Тот тоже не остался в долгу, и они оба рассмеялись так, что даже эхо загудело между стен.
– Еще разок? – спросил стражник. – А казны у тебя хватит?