Семь снежинок на ладони

Нарватова Светлана

– И что самое обидное, пьеса вообще не об этом! – вспыхнула Эмили.

– А о чём? – стало любопытно мне.

– О том, что какой-то фьорд не должен стоить жизни людей!

– Какая свежая интерпретация!

– А о чём ещё? Они, эти две семьи, двести лет спорили из-за какого-то клочка земли, убивали друг друга и никак не могли достичь мира.

– …А надо было всего лишь убить себя. Выпить яду. Желательно всем. И всё! Полный мир!

Мой дурной характер – это моя ноша. И я её несу. И она. Меня несёт.

– Вы надо мной издеваетесь, –

констатировала Эмилия, но, что удивительно, без обиды в голосе. – Я хотела сказать, что только смерть детей заставила их задуматься о том, что семьи можно было просто объединить и владеть фьордом вместе. И никому не пришлось бы поступаться своей гордостью. Все были бы живы и счастливы.

– Эмили, дорогая, вы так юны и простодушны! Это пользоваться чем-то можно вместе, по договорённости. А владеть может только один. Такова природа власти.

– Мне, например, совершенно неинтересно чем-то владеть! – возразила моя горячая невестушка.

– Всё верно! Именно так это и работает. Владеет, в конце концов, тот, кто боролся за свою кость упорнее других. Когда все другие уже сказали, что им она совершенно неинтересна.

– Вам, конечно, виднее, – фыркнула нойлен, как северный олень на несолёный хлебушек. – Вы же её получили!

– Кость? – Я изобразил живейшее удивление.

– Власть!

– Дорогая моя, – это «моя» наполнило рот сладостью и терпкостью дикого мёда, – Эмилия. Должен вас огорчить. Я не обладаю властью. Я, выражаясь вашими словами, Левый Ботинок власти.

Конечно, я слегка утрировал. Властью я обладал. Но вряд ли в том смысле, в каком она представлялась юной нойлен. Или ноффу Броквисту, если он всё же стоит за моей милейшей невестой. Хотелось бы, чтобы нет. Но мир несправедлив, и ему нет никакого дела до наших желаний.

Если ты чего-то хочешь, не жди, что кто-то тебе это подарит.

Возьми сам.

Эмилия задумалась, глядя в окно.

Жаль.

Я надеялся, что вопросы власти и моего места в ней её волнуют меньше.

– То есть в этой истории не могло быть хорошего конца? – неожиданно прервала она молчание.

…Что, правда не волнует?!

– Хорошего конца для кого? – уточнил я. – У каждого своё представление о его хорошести.

– Для Кая и Герды?

– Для Кая или для Герды? Вы уверены, что они хотели одного и того же?

– Но ведь автор хотел же что-то сказать этой трагедией! – в очередной раз вспыхнула Эмилия.

– Автор этой трагедией хотел рассказать трагедию. – Я развёл руками.

– В вас нет романтики! – обвинила меня нойлен Берген, и я всё же рассмеялся.

Отерев глаза от выступивших слёз, я продолжил:

– Ну да. Я бы не стал хранить в память о бывшей бутылочку с ядом, – и вновь чуть не рассмеялся.

– Я и не собиралась хранить!

Вот теперь я её всё же задел, судя по оскорблённым ноткам в голосе.

– А зачем же вы забрали яд с собой?

– А что мне с ним нужно было делать? – вскинулась недовольная девушка.

– Выбросить.

– Чтобы кто-то подобрал?

– Отказаться.

–

Чтобы он выпил его, как и грозился, в одиночестве?

– Оставить дома?

– Нэрр Эльдберг, вы что! Это ещё хуже, чем выбросить! И вообще, как вы себе представляете? Я подхожу к нэйре Оде, отдаю пузырёк и проникновенно шепчу: «Храните это для меня!» – На этом месте монолога я неприлично хрюкнул. – Да даже просто «Храните это!» Это же было бы всё! Высший свет содрогнулся бы от скандала!

– Могли бы спрятать.

– Да-да. Просто подумайте, что бы случилось, если бы нойлен Хильда его нашла?

– Ну не выпила бы она его!

– А вот это ещё вопро-о-ос, – протянула Эмили, многозначительно качая указательным пальцем. – Мало ли что тут написано. Вот вы уверены, что внутри яд?

Я помотал головой. Сегодня я потерял всякую уверенность в чём бы то ни было.

Кроме уверенности, что тринадцатый мой брак обещает быть нескучным.

– Вот! А что, если я специально написала это на чём-то очень ценном, лишь бы запутать любезную сестрицу?

– Бред!

– Нэрр-герцог, вы собираетесь жениться в тринадцатый раз, а рассуждаете так, будто первый раз замужем. Ой, женаты, в смысле! В общем, я решила, что лучше взять такой ценный подарок с собой. Вдруг пригодится?

И я снова не мог сдержать смех.

– Вдруг враги, а вы при яде, – подсказал я. – То есть яд при вас, я хотел сказать.

– Зачем сразу «враги»? Может, крысы? У вас, нэрр-герцог, в поместье есть крысы?

– Крысы, нойлен Эмили, есть везде!

Уж кому это знать лучше, нежели Левому Ботинку власти?

– Вот! Я уже во всеоружии! – обрадовалась невеста с видом: «Вот какая я хозяйственная!»

– А если там не яд?

– На крысах и проверим. Если вымрут – значит, яд. Если станут активно размножаться – то приворотное зелье.

И тут сани встали. Незаметно за разговором мы доехали до храма.

Последняя фраза Эмилии крутилась в голове, не желая оттуда вытряхиваться. Это плохо, что она там появилась. О таком даже думать постыдно. Я всё же не стар. Не глуп. И не страшен. А что двенадцать браков за спиной, так зато какой опыт!

Должен же я сам справиться?

Но подлая мыслишка о приворотном зелье продолжала буравить мозг.

Ладно.

Это уж совсем на самый крайний случай.

Который после крайнего.

Глава 14, в которой на улице идёт снег, а Рауль и Эмилия женятся

Экипаж у нэрр-герцога оказался хорош! Тёплый, с удобными мягкими скамейками. Сиденья были широкими, но мой будущий супруг любезно устроился напротив, а не рядом, как любил сидеть ной Олли. Ёнклиф непременно старался удерживать мою ладонь в своих склизких лягушачьих лапках. Хорошо, что мне удалось от него избавиться. Правда, посредством другого брака. Но должна согласиться с отцом: нэрр-герцог не так ужасен, как казался сначала. По крайней мере, на фоне других мужчин, которые проявляли ко мне интерес за последние два года.