Семь ступеней в полной темноте
Шрифт:
Кеннет бросал все, брал из ее рук хлеб и щедро одаривал своим вниманием. Она улыбалась рядом с ним. От былой печали ничего не осталось. Не трудно догадаться что вскоре в их отношениях появились и объятия. Уну словно магнитом тянуло к этому парню, и безответным этот порыв не оставался. Он так нежно придерживал ее за талию, что Арона на слезу пробивало.
Однако Арон совсем не желал, чтобы его матери разбили сердце. Да, все разговоры про широту взглядов и свободу нравов он уже слышал. Но здесь другой случай. Уне не одна сотня лет, а Кеннету всего
Хотя… с другой стороны, может быть, именно этого ей и не хватало. Ведь она мудра и обладает огромным жизненным опытом. А вдруг он не прав, и Уна прекрасно все осознает, и хочет вырвать у судьбы то, что она не спешит дать в руки?
Несколько дней Арон взвешивал сомнения в своей голове. Даже советовался с Сольвейг. Но та предлагала оставить все как есть. Он старался смотреть непредвзято и судить только исходя из фактов. Кеннет вроде бы был хорош. Делал все во благо, и трудился вместе со всеми в полную силу. Но уж слишком просто все у него шло. У тех людей, которых Арон привел раньше на подобные достижения ушли бы годы. Разве что гномы имели понятие о механизмах. Для них это не ново.
Перешагнув через свои чувства, Арон решил, что пришло время положить конец сомнениям.
На следующий день, дождавшись момента, когда Уна принесет северянину поесть, Арон как бы невзначай, заглянул в кузницу. Кеннет сидел на наковальне и попивая молоко, довольно уминал еще теплую лепешку. Рядом на полотенце красовались вареные яйца, сыр и перышки зеленого лука. Уна, присев на верстак, поглядывала на него с легкой улыбкой. Через окно светило яркое солнце, в воздухе парили еле заметные хлопья пыли.
— Ну, как оно? — спросил Арон с порога.
— Шутишь?! — Кеннет огляделся — Я просто счастлив!
— Для себя строил. Но ты оказался прав, она давно пустует. — Признался Арон.
— Не переживай. Я уже взял на себя эти заботы.
— Это уж точно. Дела пошли заметно веселее.
— Я ж тебе говорил, хороший кузнец лишним не будет. — констатировал Кеннет.
— Знаю сам такой был. Как твои раны?
— Хорошо. Знаешь, переплыв море, я сильно переоценил свои силы. Найди ты меня позже, и все бы пошло прахом… Эльфийка здорово помогла. Хотел было поблагодарить ее но, она, как оказалось сильно не любит нашего брата.
— Такие как ты истребили ее племя. — резонно заметил Арон.
— Я слышал об этом. Но я в долгу не останусь. Ее стараниями боль была не такой сильной. А твоя чудесная мать… я не знаю как это выразить. Она словно схватила мою душу за шиворот и вернула к этому телу силой.
— Ей не привыкать делать что-то с силой.
Он перевел взгляд на Уну, но та лишь сдержанно повела плечами.
— Знаю — Улыбнулся парень — Я все про нее знаю.
Кеннет, постучав яйцом о наковальню принялся снимать скорлупу. А Уна отвела глаза заранее зная о чем он сейчас скажет.
— Ведь если мужчина и женщина спят в одной постели, между ними не должно быть секретов?
— Вероятно… — смутился Арон его прямоте.
— Ты ведь пришел сюда, чтобы поговорить об этом?
Арон кивнул.
— Это для тебя проблема?
В лице Уны снова ни дрогнул ни один нерв. Разве что щек коснулась еле заметная краснота.
— Если вас двоих ничего не смущает, почему нет? — рассудил Арон здраво.
— Но, дело не только в этом, да?
Оценив парня взглядом, Арон придержал заготовленную фразу. В глазах Кеннета светилась холодная уверенность. Арон понял, что оба они ждали его вопросов, и заготовили ворох ответов.
— Пойми меня правильно, — Арон стал серьезнее — Я знаю кто есть она. Осталось узнать кто есть ты.
— Вот как… — Кеннет дочистил яйцо и запихнул в рот. Прожевал неспеша и запил из кувшина.
Мать Арона оттолкнулась от верстака и подойдя к юноше, обняла его за плечи. Они переглянулись.
— Он поверит — сказала она тихо.
— Ну, попробуй — пожал плечами парень — с меня не убудет.
Уна одарила сына долгим задумчивым взглядом и, сообщила:
— Это Олаф.
Глава 37. Финальная
— Олаф?
— Да, Арон. Тот самый Олаф, от которого я тебя родила.
— Да, признался Арон, у меня тоже возникали подобные ассоциации. Есть в этом парне что-то, что было и у отца. И я отлично понимаю, почему тебя тянет к нему… Может тебе просто очень хочется так думать?
— Я не сошла с ума, и не устала. В моем сердце любовь жила лишь однажды, и это чувство я ни с чем не спутаю. Это Олаф. Я поняла это сразу, как только взяла его за руку. — ответила она спокойно.
— Это не совсем так — вмешался Кеннет — Я был Олафом.
— И ты туда же? Хочешь быть Олафом — будь им. Если Уна хочет, чтобы ты был Олафом, если эй так легче, то и я и все мы будем тоже называть Кеннета Олафом. Только не надо мне морочить голову.
Арон с трудом подавил растущее внутри раздражение. В душе его просквозило холодом.
— Арон — улыбнулась Уна. — Я ведь далеко не дура. Ты оскорбляешь меня недоверием. Если бы я почувствовала фальшь, сама открутила бы голову. И, если я говорю, что перед тобой Олаф, значит у меня есть на то веские доказательства.
Арон взвесил каждое ее слово. Ничего не попишешь, по крайней мере, он ее выслушает. Звучит как бред, но сердце все равно сжалось предательски.
Уна похлопала Кеннета по плечу, намекая что теперь его слово. Тот запил еду, вытер рот и неспеша прожевался.