Семь Толстых Ткачей
Шрифт:
Ткачи шли по залу к цели. Одну деталь они все-таки помнили. Прямо посреди зала находилось то, что им надо. Они шагали робко и застенчиво, ведь здесь и сейчас, им предстоит встреча с самым настоящим Богом. Приблизившись к его статуе, к алтарю, на который молились столько лет, что и не упомнишь, они смущенно прятали глаза, словно манерные девы.
Посреди зала стояла статуя мужчины. Абсолютно черная, как будто сделанная из угля, и невероятно реалистичная. Кажется, что вот сейчас, мужчина сделает шаг и сойдет с постамента. Босыми ногами он встал на круглую плиту, справа от него горела одинокая свеча, а слева лежал кусочек льда. Мужчина носил странный наряд, больше всего напоминавший кимоно или пижаму. Руки раскинуты в стороны, ноги, напротив, сведены по стойке
Толстяки встали вокруг него и взялись за руки, образовав кольцо. Их головы откинулись назад, а глаза закрылись. В эту минуту они засыпали во второй раз, засыпали во сне. Рты открылись, и налетел ветер. Как до этого он играл в пустых бутылках на улице, так теперь он завыл в глотках Ткачей. Но продолжалось это недолго. Ветер стих, семь ртов хором заговорили:
— Мы пришли к тебе Муза, дай нам силы, дай нам возможность, дай вдохновение. Мы будем верно служить тебе, и изменим во имя твое весь Мир. Не оставляй нас, и скажи: доволен ли ты нами?
Ткачи стояли с запрокинутыми головами и закрытыми глазами. Они не могли видеть, кто им отвечает, но ответ каждый раз звучал одинаково. Далекий и шипящий, как змея, мужской голос, прошелестел, из открывшегося рта черной статуи:
— Доволен. Но помните — перемены не всегда должны быть к лучшему…
На этом общение с Богом заканчивалось. Всего десять слов, но они наполнил Ткачей невообразимым счастьем. Теперь в их жизни все станет просто превосходным — останется как прежде…
Улыбки приросли к лицам, и Семь Толстых Ткачей покинули Храм Ветра И Страну Четырех Ветров, гордо неся их в Мир. Они прошествовали по лесу, все еще находясь в двойном сне. То, что глаза оставались закрыты, не мешало им огибать деревья и прочие преграды. Лес вокруг шумел, храм позади гудел, а они слышали лишь шелест мужского голоса. В голове тысячи идей уже сформировались, и вдохновение играло, раздирая на части. Ткачам хотелось прямо сейчас заняться тысячей дел, написать сотни книг, придумать миллионы новинок и все для того, чтобы исполнить завет Ветра. "Перемены не всегда должны быть к лучшему".
Выход из двойного сна всегда внезапен и резок. Идя по прекрасному лесу, Ткачи не видели его, а открыв глаза, оказались в совершенно не волшебных лесах Мексики. Но Ткачи не разочаровывались, нет. Ведь пройдет год, и они придут сюда снова.
Каждый раз вернувшись, они оказывались в разных местах. Однажды их занесло даже на пик горы. Но сегодня им повезло — они проснулись стоящими на полянке, в нескольких километрах от джипов. Они давно изучили все здешние места, и великолепно ориентировались на местности. Каждый смотрел на другого с улыбкой. Жирные тела ушли, одежда висела мешками. Все донельзя грязные, но довольные. И опять они встали в круг и взялись за руки. И очень тихо, как будто, стараясь сохранить всем известную тайну, пробормотали одно слово:
— Спасибо.
Резкий порыв теплого ветра сообщил им — благодарности приняты. Ткачи разжали замок и вернули лицам привычное, изогнутое вниз, расположение губ. Дорогу до джипов они преодолели всего за полчаса.
Уж, казалось бы те, кто видел путешествие Ткачей десяток раз, не должен удивляться возвращению. Но глаза телохранителей, старались запомнить каждый их выход из леса. Еще бы — на глазах вершилось настоящее чудо. Ладно бы, Ткачи просто худели, но они как будто выздоравливали. Цвет лица становился розовым и здоровым, волосы отрастали, словно они прошлялись где-то не неделю, а месяц. И если до этого, они хромали и еле-еле несли рыхлые тела куда-то в чащу, теперь каждых шел твердо, а все движения стали резкими. И еще, Ткачи выглядели очень опасными. Из леса вернулись не измученные трудной жизнью толстые люди, а, пусть и не поджарые, но сложенные, как тяжелоатлеты, мужчины. Теперь казалось, что раньше они служили где-нибудь в десантных войсках — со стороны не отличишь кто на поляне телохранитель, а кто охраняемый.
Проводники знали
Ли
Ли Кахома, президент "Кахома корп.", только что вышел из спальни. Оттуда доносились веселые женские голоса, на лбу молодого президента выступили капельки пота. Он находился в большом пентхаузе, на крыше одного из самых дорогих отелей Токио. Не его отеля, да и номер тоже съемный. Жена Ли вряд ли обрадуется, если еще раз застанет его с любовницами. Хотя конечно Ли на нее плевал, но сыну ни к чему слышать как родители ругаются. Сына надо воспитать так, как отец воспитал его. Мальчик должен понять — если весь мир еще не принадлежит ему, это только вопрос времени. Отец всегда говорил, что только власть имеет ценность, а жены, любовницы, друзья и деньги могут прийти, а могут уйти. Но в душе от этого, не должно ничего измениться.
Ли воспитывали если не строго, то уж точно тщательно. Отец уделял учебе внимания не столь много, сколько моральному облику сына. Почитание отца и себя — именно в такой последовательности и только так; вот собственно и все принципы, усвоенные Ли от родителя. И надо сказать, Ли им полностью соответствовал. До смерти старика Кахомы он оставался в плотной тени, а после, вышел на свет во всей красе. Вышел так, что все сразу поняли — с Ли шутки плохи и могут окончится смертью.
— Здравствуй Ли, — раздался голос из темного угла.
Ли не вздрогнул, не испугался и даже не повернулся к вновь прибывшему. Он закончил начатое — залез в холодильник и достал два пива. Правда, изначально хотел выпить шампанского, но слегка изменил планы. И лишь после этого, он пошел на голос, но не стал включать свет. Ли любил полумрак, а гостю свет не нужен вовсе — он слеп.
— Привет. Кто пришел ко мне сегодня? — сказал Ли, садясь напротив мужчины.
В темноте он плохо виднелся, но Ли представлял его облик. Он мог даже не встречаться с ним раньше — все из клана Слепой Дюжины выглядели одинаково. Длинный плащ, скрывающий оружие, высокие сапоги и неизменные темные очки. Однажды, Ли увидел, что скрывают зеркальные стекла и потом неделю ему снились кошмары. Это еще одна причина, чтобы не видеть гостя.
— Кур.
Никто доподлинно не знал, кто такие люди из клана Слепой Дюжины. Только смутные легенды и слухи летали над ними, как бабочки вокруг костра. А как много их сгорело, в пламени одного из самых могущественных кланов японской мафии. Начало, клан Слепой Дюжины брал где-то в Первой Мировой Войне. Именно тогда, несколько военных кораблей отбились от Японского флота и занялись грабежами. И по сей день пиратство — главный доход клана. Руководителей у них, как понятно из названия, двенадцать. Поговаривали, что прежде чем вступить в руководящую должность, новый главарь должен зашить себе глаза. Ли не знал, зачем они это делали, однако с ориентированием у них проблем не возникало. Вот хоть этот Кур, спокойно пробрался в его пентхауз, обойдя многочисленную охрану и судя по всему довольно легко. Поименно дюжину тоже никто не знал, по крайней мере, всех. Ли встречался с Ором, Рооми, Арооми; Кур стал четвертым. У клана существовал еще ряд причуд. Например, с Арооми Ли виделся дважды, но во второй раз пришел другой мужчина, что не помешало им общаться, как будто они виделись раньше. Ли не имел понятия, как они это делают и зачем, но примерно раз в пять лет, состав главарей клана менялся полностью, оставляя за собой прежние имена и манеру поведения.