Семь ударов

Завалина Саша

Я встала рано, даже папа, который всегда уезжал раньше всех, еще спал. Я пробралась на кухню, вскипятила воду и сделала себе кофе, наблюдая, как солнце восходит над верхушками садовых деревьев. Где-то за этими деревьями и за высоким зеленым забором дымил город, но нам отсюда не было видно – как и всем в этом районе. Дома специально спроектировали так, чтобы их владельцы, глядя в широкие окна, чувствовали себя так, словно выехали на дачу.

Пока пила кофе, я написала сообщение одному другу-студенту, Георгию, который учился в нашей школе, но теперь поступил

на химический факультет. В школе он тоже тренировался, мы вместе выступали на соревнованиях и неплохо общались, так что за помощью я обратилась именно к нему. Я окончательно уверилась, что вещество на моей стене – не краска. Но что? Вот пусть он и выяснит. А я в качестве благодарности угощу его пиццой.

9 сентября. День

Друг из универа, Георгий, отозвался ближе к обеду. Он написал, что готов встретиться после пар, а с меня за услугу – большая пицца. Так что баночку с сиреневой «краской» я прихватила не зря.

Сегодня в школе все снова шептались обо мне, но уже не так, как вчера. Новость улеглась, ничего свежего не появилось, а обсуждать одно и то же по кругу никому не хотелось. Из полиции не звонили, и мама, которая обещала держать меня в курсе, молчала.

Настя снова не пришла, и я рассердилась. Почему она бросает меня одну? Меня вообще-то подозревают, а в школе так я и вовсе превратилась в изгоя! А она дома отсиживается, тоже мне…

– Эй, Светлова! Почему бы тебе не поменять фамилию на что-то более подходящее?

Я стояла у кабинета, залипала в телефоне и никого не трогала, а тут нарисовался один… вон, стоит у окошка и скалится, парень из параллельного, даже не помню, из какого именно. Он у нас местный дурачок, и все недоумевают, как ему удается переходить из класса в класс. Знаменит наш дурачок своими шуточками-не-к-месту и идиотским выражением лица. Он всегда кривит лицо, словно самый умный, а вокруг те – кто ничего не смыслит в жизни.

Итак, он выпалил что-то про то, что мне бы сменить фамилию, и я удивленно на него уставилась. Я не хотела, но у меня вырвалось:

– А что, хочешь позвать замуж?

Его дружки и подружки, его свита, дружно заржали. А дурачок (его прозвище, кстати, Колобок, потому что он при любом удобном случае повторяет тот анекдот, в котором колобок повесился) оскалился еще сильнее, мне даже показалось, что еще чуть-чуть – и зарычит, и выдал:

– Давай ты будешь Убивцовой?

Уровень младшеклассника. Я знала, что он скажет что-то в этом духе, но все-таки фраза меня задела. Мудрее было бы промолчать, но в случаях, когда задеты мои чувства, язык летит впереди меня:

– А тебе жить надоело?

На мгновение все замолчали, а потом пара человек из свиты Колобка засмеялась. Неуверенно, тихонько и, наконец, перестали. А Колобок продолжал скалиться, и лицо его застыло, как маска.

– Все знают, что это ты. Просто богатые родители выкупили тебя.

Ух, как он меня бесит! Вот сейчас, в этот конкретный момент, мне хочется съездить ему по морде! Но я мысленно сделала глубокий вдох-выдох и сказала:

– Рано

или поздно, настоящего преступника поймают. Полицейские не дураки, так что его обязательно поймают. И это буду не я.

– Ну да, ты ведь можешь просто заплатить, – фыркнул Колобок.

Спокойствие! Сохраняй спокойствие, Алина! Не слушай его, он идиот, а идиотов не слушают! С такими мыслями я ушла под громкое улюлюканье свиты Колобка.

Ничего… он еще увидит. Они все увидят. Полицейские рано или поздно поймают настоящего преступника, и все увидят, что это не я. Его обязательно поймают! Семь ножевых ран…

У меня болезненно перехватило дыхание, я даже на лестнице приостановилась, чтобы отдышаться. Все хорошо. Все в порядке. Я должна идти дальше. Уроки закончились, и Георгий наверняка ждет за школьными воротами. Все в порядке. Просто иди.

Это Колобок. Он дурак. Он всегда такой противный. И он всегда меня недолюбливал. Просто прими это и отпусти.

Кажется, это легко, но не сегодня. Не при таких обстоятельствах. Для Колобка это убийство ничего не значит, он даже едва ли осознает, что такое на самом деле убийство. Для него это, может, очередной триллер в виртуальной реальности, сценка для КВН, а я – антагонист, которого нужно задиссить. Он просто ребенок в теле старшеклассника, вот и все.

Я попыталась себя реабилитировать, но тяжелые мысли камнем легли на сердце, и из школы я вышла далеко не в радужном настроении.

Георгий встретил меня возле школы. Одетый в кожаную куртку с надписью «bye» на спине, он сидел на мотоцикле, придерживая на руле два блестящих шлема. То и дело он окликал знакомых девчонок, и те, проходя мимо, хихикали и заливались краской.

– А ты стал красавчиком, – заметила я. – Похоже, к парикмахеру теперь ходишь?

– А ты по-прежнему считаешь себя остроумной? – парировал он, поворачиваясь и подавая мне шлем.

– Ой, посмотрите на него! Поступил в универ и нос до неба задрал!

– Типа того, школота, – Георгий осклабился и получил от меня хлопок по спине.

Георгий для меня словно старший брат. У нас одинаковые увлечения – легкая атлетика, мотоциклы, даже одежда, – но при этом между нами никогда не вспыхивало романтических искр или чего-то подобного. Но почти все, включая мою маму, считали, что мы парочка, и мне надоело переубеждать людей.

– А ты чего на своем не гоняешь? – спросил Георгий, похлопав по рулю. – Такой классный мотик – и в гараже пылится.

– Так мне до школы пять минут бегом. Обычно на выходных катаюсь. – Рассеянно отозвалась я и хлопнула его по плечу. – Ну, мы едем или не едем?

Универ Георгия располагался в центре города, и от нас дотуда добираться пятнадцать-двадцать минут. Здание универа возвышалось громадиной из серого и голубого камней, и его окружали скверы, кафешки и канцелярские магазинчики. И всюду сновали студенты в джинсах, прижимая к груди разноцветные папки.

Георгий припарковал мотоцикл на стоянке, а я вручила ему баночку и махнула в сторону кафе: