Семь ветров

Пачесюк Максим Григорьевич

Глава 36

Кирилл, Александр, Джон, Виктор

Желтый кабриолет с тремя молодыми людьми заехал в глухой проулок на окраине рабочего города. Через двадцать минут он выехал оттуда уже только с двумя пассажирами, а еще через три грязный и вонючий бомж вышел из провулка и направился к парку. По дороге он приставал к людям с заклинаниями покаяться и тогда им будет уготована нирвана. Колесо сансары не раздавит никого из них. Так же он припадочно матерился и чуть не покусал двоих гомосексуалистов, мотивируя это тем, что в прошлой жизни он был сторожевым псом и в этой собирается стоять на страже морали. Они были так напуганы, что даже не додумались вызвать полицию. Потом его как будто ударило током. Бомж прижал руки к ушам, а потом бросился бежать. Этим бомжем конечно же был Кирилл.

Желтый кабриолет подъехал к парку. Саня и Джон хлопнули дверцами, к ним подошел Виктор и двое подростков. Последним был вручен пакет и зеленая купюра. Парни пожали друг другу руки и Джон с Виком, тот же час, отошли. Александр еще немного покрутился возле машины, потом нагнулся, отряхнул штанину и потрогал зачем-то колесо. После чего быстрым шагом направился в парк. По дороге он трижды отвлекался. Один раз он бросил беглый взгляд на Вика. Но тот, похоже, и не заметил его. Он сидел на лавочке, прижимал руками наушники и казалось вовсю балдел от музыки. Второй раз он внимательно посмотрел на подростков, что стреляли из водных ружей, тренируясь с новым оружием. В третий он коротко кивнул Джону, сидевшему на лавочке. Возле него валялась пара пустых бутылок из-под пива и одна была в руках. Напротив сидели бабульки и, не сводя глаз с него, тихо шептались. Казалось, что он составлял для них огромную опасность, поэтому, даже когда бабульки поворачивали головы, их глаза все равно смотрели на молодого человека. При виде такой картины у Сени сама собой появилась насмешливая улыбка. А остановился он примерно через десять минут ходьбы и плюхнулся на лавочку.

Легким движением Александр достал карманный компьютер и несколько раз нажал что-то пальцем. Через минуту он прикрыв рот рукой, зевнул.
– Внимание, работаем.
– В то же время, Вик, на другом конце парка перестал трясти головой и, стянув наушники, осмотрелся по сторонам. Джон начал подбирать бутылки и бросать их в урну. Поскольку урна была далеко, то бутылки естественно бились. Бабульки насторожились, сбились в кучку, зашептались быстрее, а подростки, что стреляли из водных ружей, бросили свое занятие и подошли поближе к дорожке. В то же время Кирилл, имитируя приступ безумства бросился бежать к парку.

Майкл размял плечи, немного понагибался, попрыгал на месте. Потом он критически осмотрел своих охранников.
– Ну что гамадрилы к пробежке готовы?
– Гамадрилы не ответили, они молча жевали жвачки своими квадратными челюстями и подозрительно зыркали по сторонам. Гриффит любил их как собак. Тобишь, вообще терпеть не мог. Они же в свою очередь любили его как собака палку. Охранники предпочитали не разговаривать со своим босом.

У каждого из них было желание прикрыть тело боса в подозрительной ситуации. Нет, они вовсе не хотели расставаться с жизнью, просто их тешила мысль о том, как восемьдесят килограмм боса после хорошего тычка летят на землю, а сверху еще сто двадцать-сто тридцать килограмм охранника. Похоже, все-таки Майкл чувствовал тихую ненависть охранников даже сквозь их каменные маски на лицах. Гриффит относился так только к своим охранникам. Другие его работники встречали отношение чуть помягче. Майкл не любил людей, но тщеславие заставляло его считаться с ними. Вернее он попросту любил, когда ему лизали зад. И заметил, что снисходительная улыбка иногда лучше, чем разнос по полной программе. Просто эта улыбка должна говорить - Ты идиот.

– Ну, побежали. И если ко мне подходят люди - вовсе не обязательно их бить.
– Во владениях Майкла тоже был парк и даже намного лучше, чем городской, но там некому было оценить его костюм за три тысячи, кроссовки за пять и т. д. Майкл побежал, а гамадрилы за ним. В наушниках звучало местное радио, а слушал он банальную попсу. На каждом шаге Гриффит отмечал никчемность людишек, что собрались в парке. Иногда, встречая молодую семью, он сплевывал с отвращением - терпеть не мог детей и все эти сюсюканья его добивали. Когда же он встречал влюбленную пару, то думал - Ну-ну, посмотрю я как ты будешь себя вести, когда застанешь ее с другим, или ты, когда он найдет другую шалаву, а тебя пошлет нафиг.

Гриффит был одним из самых богатых людей Клена, одним из самых влиятельных и самых несчастных. И вот, когда его радио стоимостью несколько тысяч зашипело и захрипело - он просто выбросил его в урну, мимо которой пробегал. Гамадрилы вдруг схватились за наушники и затараторили что-то в рукав, но потом быстро успокоились. Потом, как назло, двое

прыщавых кровососов с гоготом пальнули ему в лицо из водных ружей. Мало того не простой водой, а какой-то розовой, липкой жидкостью. Страшно матерясь - Гриффит сначала заорал, чтобы охранники догнали их и задушили, но когда один гамадрил просто и невозмутимо подал Гриффиту платок, то он выдал еще одну обойму ругани. Липкий след следовало смыть и Гриффит направился к ближайшему фонтану, но какой-то урод в кожаной куртке обеими руками оперся на питьевой фонтан. Уже не прося помощи у охранников, Майк рванул его за плече и развернул на сто восемьдесят градусов. Похоже, парень почувствовал себя очень плохо, и от такой нагрузки на вестибулярный аппарат его просто стошнило прямо на кроссовки Гриффита. Парень был мертвецки пьян. Оставшись без опоры, он начал шататься из стороны в сторону, и Гриффит матерясь еще хуже, чем раньше отошел в сторону. Но вот парень случайно зацепил рукой фонтан и инстинктивно ухватился за него. Потом аккуратно развернулся и снова вцепился в раковину обеими руками. Больше Майкл трогать его не стал, но вместо него к парню подбежали две старушки и начали колотить сумками. От этого парня вырвало еще раз - уже в фонтан. Бабульки колотили парня сумками, а он, опершись обеими руками, стоял с серьезным лицом, обращая на них ровно столько же внимания, как статуя на голубей.

Майкл побежал дальше, и его злость росла.
– Ну, если и здесь я кого-то встречу, то просто застрелю. Возьму у гамадрила пистолет и застрелю.
– Гамадрилы бежали следом и их квадратные рожи, всегда такие угрюмые, истощали детскую радость. Липкая зараза начала припекать, кроме этого сильно захотелось пить. Майк ускорился - и, слава богу, у следующего фонтанчика никого не было. Только он нагнул голову - струя вдруг взметнулась вверх и плеснула прямо ему в лицо. От злости Майкл со всей дури пнул ножку фонтана, от чего она загудела металлическим звоном. Но жажда взяла свое, и Гриффит жадно припал к струе. Напившись, он умылся, потом снял олимпийку, вытерся ею и бросил прямо возле фонтана.

– На сегодня...
– Майклу на минуту показалось, что гамадрилы улыбаются. Но нет их рожи по-прежнему каменные, только глаза как-то странно блестят, - хватит. Возвращаемся.
– И уже не бегом, а простым шагом он направился обратно.

Кирилл бежал долго и у него началась отдышка, но похоже, он нашел место что искал. Подойдя к скамейке, где сидел пожилой мужчина, он тяжело плюхнулся рядом. Мужчина немного поморщился, но поняв, что бомж никуда не собирается идти, поднялся и зашагал вдоль дорожки, но тут бомж вдруг громко выругался, сказал, - Вик, будь готов заменить.
– И сорвался бежать. На этот раз он бежал не по дорожке, а напрямик. Через десять минут он уже был возле Виктора, который отыгрывая роль, слушал тяжелую музыку и яростно мотал головой. Здесь он перешел на шаг.

Внезапно он развернулся, схватил за плечи девушку и почти закричал.
– Еще можно спастись!
– Девушка не ответила, у нее вообще отняло дар речи. Она со страхом смотрела в его безумные глаза. И тут вместо безумных, глаза стали ласковыми.
– Ты спасешься. Иди!
– И девушка подчинилась. Сначала она сделала несколько нерешительных шагов в сторону, не сводя глаз с бомжа-пророка, а потом быстро зашагала прочь. Пророк в свою очередь попробовал поймать еще нескольких человек, но это у него не получилось. Потом он увидел человека среднего роста, с пустыми глазами, медленно шагающего по дорожке. Сразу же за ним следовало два охранника. Человек, похоже, полностью погрузился в свои мысли и не замечал дорожки. Он шел как на автомате.

– Ты!
– Закричал бомж. Охранники насторожились, а человек медленно повернул голову.
– Иди сюда!
– человек подчинился.
– Ты грешен! Грешен! Грешен! Покайся! Делал ли ты то, что запрещают законы человеческие? Отвечай.

– Делал.
– Тупо ответил человек. Бомж сделал шаг вперед и уверенно, так чтобы не слышали охранники, сказал.

– Сейчас ты поедешь домой и ляжешь спать. Что мы с тобой разговаривали, забудешь. Завтра пойдешь в милицию и все расскажешь! Расскажешь, что незаконно делал, кто тебе помогал. И доказательства с собой возьми. Никого больше не слушай. Иди.
– И человек, в самом деле, пошел. Охранники, не слышавшие разговора, только странно смотрели то на бомжа, то на шефа. А бомж пошел и лег прямо на газоне.
– Отстрелялись.
– Сказал он. На его лбу блестели капельки пота. Кирилл устало закрыл глаза и раскинул руки.