Семь я
Шрифт:
Как и тело, она привлекает нас красотой своих изгибов и загадкой своего взора.
Как и тело, она остается недоступной нам-нашей мысли, разрушению и бегу времени.
Как и тело, ее суть можно разгадать только, выйдя за границы своего малого мирка.
Это зовущее нас соединение близости и отдаленности мы все, Боже, чувствуем с мира нашего появления на свет. В наследстве боли и надежды, переходящем от одного поколения человеческого другому, нет печали более глубокой, чем та, которая побуждает человека рыдать от горечи и стремления к Присутствию, недоступно для него парящему над окружающим его миром.
Сегодня, Господи, освящением Вселенной все цвета и запахи мира делаются для меня воспринимаемыми и постигаемыми в Тебе. То, что видела
Преодолей в нас, Господи, откровением Своим ребяческую слабость мысли, не желающей видеть во Вселенной ничего более великого, чем совершенство тела человеческого! В дороге к более истинному знанию Мироздания дети мира сего постоянно превосходят мудрецов Израиля. Ты, Господь Иисус, "в Ком все существующее обретает прочную основу", явись наконец тем, кто жаждет Тебя и Правды Твоей, как высочайшая личность и физическое средоточие творения. Неужели не знаешь Ты, что я говорю о жизни нашей? Если бы я не был способен верить, что помощь Твоя рядом со мною оживляет, успокаивает, наполняет силой малейшие явления окружающего мира, поддерживающие меня, -разве не погиб бы я в холодном мире Твоем?
Благодарю Тебя, Господи, за то, что множеством путей Ты учил меня видеть, пока наконец я не узрел бесконечную простоту бытия! Постепенно под влиянием возраставших во мне с течением времени даров, которые Ты доверил мне еще в младенчестве моем, благодаря необыкновенным людям и спутникам, явившимся в необходимый момент мне в дороге моей, чтобы поддержать и просветить меня, под воздействием страшных и великих таинств, которые я прошел благодаря Тебе, я лишился способности видеть и выделять что-то из той Среды, где все едино.
В миг, когда жизнь Твоя стала освящением Вселенной, мой разум стал острее, сильнее и спокойнее, и теперь я погружусь в блаженное созерцание видения, красота и согласие которого бесконечны.
Перед ликом мира нашего, воплощенного Твоим воплощением, ставшим единым Телом Твоим, о Боже, я ощущаю не поглощенность мониста, стремящегося бесследно растаять в Едином, не трепет язычника, падшего к ногам зримо воспринимаемого божества, и не безвольное отрешение квиетиста, доверившегося воле высших сил.
Почерпнув у этих учений часть их достоинства, но не вводя меня в искушение, Твое всеприсутствие позволяет мне занять позицию, в которой сливаются, облагораживая друг друга, три самые опасные порыва, от начала века захватывавшие душу человеческую.
Как и монист, я углубляюсь во Всеединое, но оно столь совершенно, что я в нем нахожу, отвергнув себя, высшее развитие своей личности.
Как и язычник, я верую в доступного восприятию человеческому Господа. Я прикасаюсь к Нему посредством явлений материи, ибо я - часть материального мира. Но если я хочу обрести Его ( для простого продолжения взаимодействия с Ним), я должен непрерывно продолжать свой путь сквозь всевозможные препятствия, подпадая под власть тварных существ и в то же время порываясь освободиться от них,-в непрерывном принятии мира и непрерывном освобождении от него.
Как и квиетист, я блаженно доверяюсь волнам Божьей воли, но в то же время я понимаю, что глубины Господнего замысла откроются мне только при полном использовании мной всех моих способностей, всех составляющих моего существа. Подобно Иакову, я прикоснусь к осязаемому Господу только тогда, когда буду побежден Им.
И вот, когда я увидел главную цель, к которой устремлена моя природа, все силы мои вдруг начинают трепетать в ответ на немыслимо прекрасную Божественную Ноту, в которой я слышу соединение противоположных устремлений - тягу к действию и счастье служения, радость обладания и блаженство отречения, гордость развития и упоение исчезновения
Исполненный соками материи, я восхожу к духу, который торжествует, облаченный в величие мира. И, увлеченный таинством Тела Божия, я не могу определить, какое из этих блаженств выше и благороднее: найти Слово, чтобы восторжествовать над материей, или овладеть материей, чтобы найти светлое Слово Божие и предать себя Ему.
Пусть, о Господи, Твое сошествие в мир было бы не просто значимым и привлекательным для меня, как плод абстрактных умозаключений, но чтобы оно воистину сделалось мне реальным Твоим Присутствием. И силою, и по праву, независимо от нашей воли, Ты обретаешь плоть в нашем мире, и само существование наше зависит от Тебя. Но в действительности Ты еще не одинаково присутствуешь в жизни каждого из нас. Все мы созрели в чреве одной Вселенной, и вопреки этому любой из нас формирует свою маленькую Вселенную, в которой Воплощение происходит своеобразно, различными способами и путями, недоступными для других. Именно поэтому в молитве у алтаря мы говорим, чтобы преосуществление Даров произошло для нас: "Чтобы было нам Телом и Кровью..." Если я истинно верую, что все в окружающем меня мире есть Плоть и Кровь Слова, то для меня (и в известном смысле ни для кого другого) осуществляется великая "Диафания", открывающая в глубине любого феномена мира одни и те же свет и тепло. Если же вера моя ослабнет, то эти свет и тепло исчезают, и явления мира отъединяются друг от друга.
В эти мгновения Ты снизошел, Господи, в начинающийся день. К несчастью, как неодинакова степень Присутствия Твоего в уготованных нам испытаниях! В тех же условиях, в которые будут ввергнуты я и мои братья, Ты можешь присутствовать полностью, частично или отсутствовать вовсе.
Чтобы яд не смог погубить меня сегодня, чтобы смерть не поразила меня, чтобы вино не лишило меня разума, чтобы в каждой твари я прозревал Тебя и находил Тебя,-даруй мне веру, Господи!
Причастие
Пламя Божие сошло в мир для того, чтобы охватить и опалить меня; следовательно, недостаточно только видеть его и своею верой вечно сохранять вокруг себя его жар. Надо, всем естеством своим стремясь к освящению, побудившему его зажечься, согласиться на Причащение и предложить Ему в моем лице ту пищу, за которой Он и явился.
Я падаю ниц перед Твоим, о Господи, всеприсутствием в опаленном Тобою мире, и во всем, что со мной происходило, происходит и произойдет, во всем, что окружает меня, во всем, что я свершаю и свершу в этой жизни, я жажду Тебя.
Как это страшно - обрести жизнь и вдруг ощутить, что тебя помимо твоей воли безостановочно влечет некий грозный поток, стремящийся, как это сначала кажется, поглотить все, что уносит в своих волнах!
И я говорю Тебе, Боже: я хочу, чтобы поворотом жизни, который, кроме Тебя, никто не в силах совершить, ужас перед непостижимыми переменами, готовыми пересоздать мою сущность, преосуществился бы в счастье преображения в Тебе.
И я, не трепеща, протяну руку к тому пылающему хлебу, который Ты даешь мне. В этом хлебе, таящем в себе семя всякой эволюции, я постигну истоки и смысл данного мне будущего. Я понимаю, что взять этот хлеб - значит отдать себя силам, которые мучительно отсекут меня от моей самости и бросят в круговорот бедствий, угроз, тяжелой работы души и тела, перерождения мыслей, всеотречения от своих желаний. Принять хлеб Плоти Божией значит во имя того, что превосходит все, обречь себя на такие чувства и такие оковы, которые не позволят мне испытывать радости, ранее наполнявшие мою жизнь. Господи Иисусе, я согласен на то, чтобы Ты владел мною и вел властью Своего страдающего Тела, к Которому я отныне причастен, к такому одиночеству, какое не может своими силами создать человек.