Семь жизней
Шрифт:
И опять эти вспоминания. Я живу ими. Дышу ими. И только за счет них существую по сей день. Но лишь одно из них не дает мне покоя. Тот самый день, когда кошмар стал явью. Когда ее крик не позволил мне уснуть. Помню выбралась из-под теплого одеяла и тихонечко прокралась к кухне. Мать рыдала на коленях, прижимая руки к груди. Эмма сидела напротив, потирая пальцами виски. Я видела, что ей надоел этот крик и рыдания. Видела, как она хотела встать и уйти. Я же, наоборот, хотела подбежать и обнять, но страх парализовал.
Мама продолжала
Медленно восстанавливаю события, приближаясь к самому кошмарному. Мама больше не кричала. Она покачивалась взад-вперед и выла, прерываясь лишь на молитвы. А Эмма… Эмма резко встала со стула и отшвырнула маму. Та ударилась о стену и рухнула на пол. Эмма перешагнула через нее и хотела пойти дальше, но мама начала захлебываться. В тот момент я не выдержала и хотела ринуться к ней, но Эмма заметила меня. А дальше воспоминания покрыты плотным туманом.
Если бы я тогда смогла ее перевернуть. Смогла бы успокоить и обнять, все бы было иначе. Но между мной и мамой была она, и я ничего не смогла сделать.
Элеонора судорожно вздохнула. От воспоминаний и мыслей закружилась голова. Ей больше не хотелось лежать в кровати, но и Эмму она видеть не хотела. Из двух зол, она выбрала большее: скинула одеяло и поплелась в ванную.
Тетя Эмма на кухне слушала радио и легонько пританцовывала. Нора мельком взглянула на нее и быстрым шагом направилась в ванную. В ней вновь кипела злость. Хотелось вбежать на кухню и тут же испортить ей настроение.
Полыхая от собственной злости, она уперлась руками в раковину. Шумно втянула носом воздух и взглянула на собственное отражение. Вновь на нее смотрела бледная девушка с темными кругами под глазами и со спутанными волосами. Она завязала их высоко на макушке и открыла кран. Холодная вода смогла привести в чувство и взбодрить. Нора насухо вытерла лицо полотенцем и вновь взглянула в отражение. Щеки чуть порозовели, глаза больше не выглядели уставшими. Выдавив зубную пасту, Элеонора почистила зубы, еще раз плеснула на лицо холодный воды и только после этого покинула ванную.
Эмма все еще гремела на кухне посудой. Она то расставляла тарелки, то помешивала овощное рагу, то наливала чай. Попутно подпевала себе под нос песню, что звучала из радиоприемника. Улыбка не сходила с ее губ: после обеда она планировала прогуляться с Норой по магазинам. Но последняя не собиралась с ней идти, о чем решила ей напомнить.
– Ты же понимаешь, что я с тобой не собираюсь по магазинам? – бросила Нора, взяв кружку с чаем. Брезгливо оглядев стол, она демонстративно отодвинула от себя тарелку.
– Мы обязаны с тобой сегодня прогуляться, – радостно ответила тетя Эмма, наполняя ее тарелку обедом.
– Я тебе ничем не обязана! – не выдержала Элеонора и ударила руками по столу.
– Не понимаю, почему
– Не понимаешь? – голос предательски охрип. Нора рваным вдохом поймала воздух и продолжила. – Тебе ли не понимать всю мою злость? Не ты ли причина моей злости и ненависти?
Тетя Эмма замерла с половником в руках. Глаза ее наполнились слезами, которые она резко смахнула.
– Что я делаю не так? – шепотом спросила она.
– Живешь. В отличие от нее. – Нора отшвырнула от себя чашку с чаем. Тот пролился на белоснежную скатерть, и медленно стекал на пол.
Элеонора не дождалась ответа и резко поднялась со стула. Ей хотелось перевернуть стол, разбить посуду и вылить овощное рагу за шиворот тете Эмме, но она сдержалась. Нора ворвалась в свою комнату и судорожно начала искать одежду. Стены душили так же, как и тетя Эмма со своей заботой.
Она перебрала несколько джинсов и выбрала черные с самодельными порезами на коленках. Сверху накинула черную толстовку, а поверх толстовки кожаную куртку. Закрыв комнату на ключ, Нора направилась в коридор, мельком заглянув на кухню. Тетя Эмма с рассеянным взглядом сидела на стуле. Чай продолжал капать на пол, но похоже ее это совсем не волновало.
Элеонора была довольна собой. Ей наконец-то удалось заставить Эмму чувствовать себя виноватой. И гордая собой она удалилась на улицу.
Накинув капюшон на голову, она неспешно направлялась в сторону школьного стадиона. Опавшая листва приятно шуршала под ногами, в отличие от ветра. Он беспощадно обдувал кожу, заставляя Нору прятать руки в карманах толстовки. Девушка успела пожалеть, что не взяла с собой наушники. Музыка смогла бы заглушить мысли, что рвали ее изнутри.
Стадион был закрыт, но благодаря дырке в заборе Элеонора с легкостью проникла на территорию. Она направилась к трибунам, на которых все места были свободны. Поднявшись по ступенькам, Нора заняла верхнее сиденье и лениво обвела взглядом стадион. Ни души. Малышня уже отыграла, а старшие собирались здесь ближе к вечеру. Сделав глубокий вдох, она закрыла глаза, пытаясь привести в порядок мысли. Ветер все так же беспощадно дул, вздымая в воздух пожелтевшие листья.
Громкий девчачий смех эхом разнесся по стадиону. Элеонора распахнула глаза в поисках источника звука. Аманда и ее девчачья компания, состоящая из девочек из параллельного класса. Нора знала, что они тут делали: Аманда не упускала возможность поглазеть на Нила, который ежедневно тренировался на стадионе.
Компания заметила Нору и целеустремленно направилась к ней. Аманда была предводителем: она активно махала рукой в ее сторону и продолжала громко смеяться.
– Эй! Чудила! Что ты здесь забыла? – крикнула Аманда, поднимаясь по ступенькам. Ее подружки наивно улыбались, с любопытством поглядывая на Элеонору.
– Тебе какое дело?
– На Нила пришла поглазеть? – продолжила Аманда, возвышаясь над Норой.
– За этим здесь ты. Мне до него нет никакого дела.
– Ври больше. Я знаю, что ты течешь при виде него.