Семь жизней
Шрифт:
– Зачем ты рассказываешь мне свои грязные фантазии? Держи себя в руках, идиотка.
Аманда моментально отреагировала и вцепилась в капюшон Элеоноры. От неожиданности Нора не успела среагировать и позволила однокласснице повалить ее на бетон. Аманда не умела драться. Все что ей удалось, это заехать кулаком по губе и оцарапать щеку. Она отчаянно рассчитывала на помощь подруг, но те отрешенно поглядывали на драку, находясь в непонимании. Для них было неприемлемо избивать толпой одного человека.
Элеоноре придало сил, что Аманда оказалась в одиночестве. Она схватила
– Отпусти меня, – шепотом попросила Аманда. Она отчаянно хватала воздух. Глаза ее бегали по лицу Элеоноры.
– Не смей ко мне прикасаться. – Элеонора не выдержала и плюнула ей в лицо. Аманда молча вытерла плевок рукавом кофты. Лицо ее побагровело от злости, но больше она не возникала. Дождавшись пока Элеонора слезет с нее, она поднялась и демонстративно отряхнула колени.
– Ты об этом пожалеешь, – прошипела Аманда, злостно окинув взглядом Элеонору.
– Ага, – отстраненно кивнула Нора и плюхнулась на сиденье.
Аманда вместе с компанией спустилась вниз. Элеонора краем уха услышала, как она отчитывает своих подруг за то, что те не помогли ей.
– Лезть толпой на одного – подло, – возмутилась девушка с темными волосам, на что Аманда громко цокнула языком.
Элеонора вытащила из кармана телефон и взглянула в темное стекло. Губа прилично опухла и кровоточила, царапина на шее слегка саднила. Она аккуратно коснулась ее пальцами и почувствовала жжение.
От нахлынувшего адреналина настроения улучшилось. Злость улетучилась, и пускай ей не удалось разукрасить ее лицо собственными кулаками, Нора была довольна собой.
Она вновь обвела взглядом стадион. Ветер стих, оставив в покое опавшую листву, а тучи, наоборот, сгустились, окрашивая небо в серый цвет. Вдали прогремел гром, а чуть позже сверкнула молния. Первые капли упали рядом с ней. Нора лениво вскинула ладошку и поймала еще одну. Возведя глаза к небесам, она шумно вздохнула и поднялась.
Нора успела забежать в подъезд, прежде чем началась гроза. Нехотя поднялась по ступеням и остановилась возле двери. Провернув ключ, она замерла и прислушалась. Тишина. Скинув ботинки, она прошла по коридору в сторону своей комнаты. Тень на кухне привлекла ее внимание. Тетя Эмма. Она сидела на том же стуле, в той же позе и рассеянно смотрела в сторону плиты. Элеонора удивилась, но виду не подала. Прошла в свою комнату и упала на кровать.
За окном барабанил дождь, стекая крупными каплями по стеклу. Нора стянула с себя куртку, прикрыла рукой глаза. Голова вновь заболела, а живот предательски заурчал. Она хотела есть, но не хотела встречаться с Эммой. А та, по всей видимости, не собиралась покидать кухню. Вероятней всего, обдумывала слова племянницы.
Элеонора была рада такому раскладу. Она блаженно улыбнулась, закрыла глаза,
Элеонора
Мама стала частым гостем в моих снах. Она все также стоит на кухне. Все также моет посуду, а после оборачивается и смотрит на меня, но лицо ее расплывается. Я пытаюсь к ней прикоснуться, пытаюсь обнять, а она все так же отдаляется. И снова я слышу эти слова:
– Еще не время.
Я не понимаю их значения. Не понимаю, о каком времени она говорит. Но с каждым разом сон становится все мрачнее и мрачнее. Наша старая квартира рушится, на стенах практически не осталось обоев, с потолка сыпется побелка, а в последнем сне в прихожей и вовсе зияла огромная дыра. Я чувствовала затхлый запах, прекрасно осознавая, что это невозможно. И этот странный ветер. Он дул со всех сторон, и салфетки, что лежали аккуратной стопочкой на столе, кружились в воздухе.
Чем ближе я к ней была, тем страшнее мне становилось. Мурашки без остановки бежали по коже. Внутри нарастал ком и медленно подступал к горлу. И, когда страх накрывал, я просыпалась в холодном поту, жадно вдыхая воздух.
Не думала я, что к бессоннице прибавятся кошмары. Те крохи сна, что доставались мне, стали мучением. Я пытаюсь найти разгадку и, о боже, даже лезу в сонник. Информации не так много, как хотелось, но буквально все источники твердят об одном: не прикасаться, ничего не брать, не идти. Звучит все бредово и не совсем понятно, но я все равно желаю прикоснуться к ней.
Школа. Вновь я здесь сижу и теряю время. Оливер оказался прав, после экскурсии нужно было написать реферат. Естественно, я не готова. И, даже если у меня была бы возможность поехать туда, я бы вряд ли стала тратить свое время на лишнюю писанину.
Сегодня не только я в мрачном настроении. Одилия и Орест. Их внешний вид оставляет желать лучшего: оба мрачные и с красными глазами, и на этот раз линзы ни при чем.
Одилия не поздоровалась. Меня это не задело, но неприятный осадок остался. Кажется, не только у меня была тяжелая ночка.
Внутри возникло желание заговорить с ней. Некая потребность, которую мне срочно захотелось удовлетворить. Удивляюсь себе. В моей библиотеке эмоций нет такого слова, как сострадание и поддержка, но по отношению к ней я хочу это все применить.
Застаю их на перемене с Орестом в коридоре, что ведет в столовую. Одилия сидит на подоконнике, рисует пальчиком странные узоры на стекле. Брат стоит рядом и испуганно озирается.
– Как дела? – равнодушно спросила Элеонора.