Семь. Гордыня

Морале А.

Следующие пару пуль ушли в сторону верещащего на земле отморозка. Его визг и подначивание меня напрягали, а у меня над ухом просвистели очередные выстрелы. Хреново!

Мне повезло, если честно. Эта парочка явно боялась задеть девчонку и палила то ли по ногам, то ли ещё куда. Вернее, второй палил — первый-то уже отпалился.

— Нет, нет не стреляйте! Прекратите! Папа! — заверещал испуганный женский голосок над моим ухом, и стрельба как по команде прекратилась.

Девчонка всунула своё тоненькое тельце передо мной, прикрывала и торопливо натягивала

на себя отсутствующие части гардероба, пытаясь спрятать срамоту, ну или красоту. Моя ты защитница!

— Папа! Это не он, это эти двое хотели меня изнасиловать, — продолжала вступаться за меня рыжая.

И кто у нас папа, интересно?

К нам на огонёк вышла ещё парочка амбалов (плохо! теперь я в меньшинстве), а из-за их широких спин вальяжно и хмуро выкатился папа. Да иди ты! Бельский собственной персоной! Грозный, разъярённый, злой. Знал бы я, что они приглядывают за девчонкой и придут прямо следом за мной, и не совался бы сюда. Это всё сиськи виноваты! Хотя, опять же следует отметить — сиськи зачётные! Но не настолько, чтобы связываться с Бельским и тремя его цепными псами.

— Папа! — строго произнесла девушка привычным командным голосом, чуть ли не топнув своей красивой холёной ножкой, и ткнула в меня пальцем. — Это…

— Алекс, — подсказал я.

— Алекс. Он меня спас, а эти двое хотели… Угрожали мне ножом.

— Твой спаситель убил моего человека, — хмуро произнёс Бельский, глядя на дохлого парня у своих ног.

Опять же! Он первый начал — это раз! Был бы этот дебил без бронника, я бы в голову не стрелял — это два. Ранил бы в плечо и грудь, и у него был бы шанс выжить. Сам виноват.

— Он первый начал стрелять, — равнодушно пожал я плечами, стоя за спиной рыжеволосой красотки.

— Он первый начал, Алекс защищался, — подтвердила девушка.

— А откуда у такого молодого и приличного на вид парня огнестрел? — с хитринкой в голосе поинтересовался Бельский.

— Нашёл в лесу.

— И разрешения у тебя на него, наверняка, нет?

— Ты бы мог пригласить его на ужин, в знак благодарности, а не устраивать допрос, — фыркнула рыженькая.

— Нет! — одновременно с Бельским произнесли мы и оценивающе посмотрели друг на друга.

— Спасибо, но я пас! — высказался я. — Если я не нужен здесь, я пойду. Меня дома ждут папка с мамкой и братики с сестричкой.

— Нет! — тяжело произнёс Бельский. — Я тебя не отпускал!

— Иди, Алекс, — упрямо глядя в глаза отцу, произнесла девушка и сунула мне в карман визитку. — Позвони мне, пожалуйста, мы договоримся об ужине. И… Спасибо!

Я развернулся и, стараясь придерживать девчонку на линии огня, осторожно двинулся подальше от этого неприятного места. Дёрнул же чёрт меня сюда забрести! Знал бы, пошёл другой дорогой. Хотя, сиськи у рыженькой и правда зачётные…

Глава 14

Домой

я вернулся поздно. Погружённый в свои невесёлые мысли, припарковал авто, поднялся по ступеням и не спеша побрёл длинными коридорами отцовского поместья в свою часть дома. После всех этих приключений, хотелось просто выпить чего-нибудь покрепче и забыться. Неблагодарные людишки! Спасаешь их, рискуешь собой, подставляешь свою задницу, а вместо благодарности получаешь ведро помоев и пачку предъяв. Ещё и ретировался я оттуда не как герой, а как нашкодивший пёс. Это вообще нормально?! И хорошо ещё, что не пристрелили в знак благодарности. Если бы не девчонка, меня бы точно прикопали вместе с насильниками, как лишнего свидетеля позора.

Да чтобы я ещё хоть раз дёрнулся кому-то на помощь! Нафиг-нафиг! Сами себя спасайте, выручайте и помогайте. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Не зря это народная мудрость. Народ плохого не посоветует.

Чувствовал я себя оплёванным. Ну вот как так? Где благодарственный секс от спасённой, где обещания отца сделать меня другом семьи и осыпать золотом? Да пошли они все!

— Алекс! — окликнул меня голос сестры, и я поднял глаза, сфокусировав взгляд на людях в гостиной.

Почему-то думал, тут никого — в доме тихо, как в музее. А нет — вся семья в сборе. Кроме Васьки. На одном диванчике рядом с отцом сидела Лиза, как-то по-домашнему закинув свои стройные ножки под себя и держа в руке бокал вина, а напротив восседал Ванька, вальяжно развалившись и задумчиво попивая из стакана мартини со льдом.

— Сын, — кивнул мне отец в знак приветствия.

— Отец, — не остался я в долгу.

— Присоединяйся — посидим, поговорим о жизни…

Я тяжело вздохнул, свернул в гостиную, по пути остановившись у бара и прихватив бутылку холодного пива, занял третий диван в кругу семьи, вытянул уставшие ноги и ненадолго присосался к бутылке.

— Что за цирк был с Бельским сегодня? — не выдержал и поинтересовался отец.

— Какой? А, в кабинете Семёнова! Да так… Я сам не знаю, чего они припёрлись. Думал, ты мне расскажешь.

— Там нечего рассказывать, — отец едва заметно поморщился. — Говнюк хочет купить завод, а я не хочу продавать ему потому, что он хочет.

— Ясно, — кивнул я, хотя ничего нового для себя не услышал. — Но я могу продать теперь, если он предложит нормальную цену.

— Можешь. Только не продешеви, — хмыкнул отец, потянулся к чашке, стоящей перед ним на кофейном столике, сделал глоток и вернул её на место. — Был где-то ещё, кроме работы?

— С чего ты взял?

— С этого, — кивнул он на мои джинсы. — Надеюсь, это на тебе кровь Бельского. Ты пристрелил его и спрятал труп на заводе?

Ванька, сидевший справа от меня, рассмеялся густым мужским басом, а Лиза сдержанно улыбнулась, но в глазах всей троицы читался неподдельный интерес.