Семейная хроника: сборник рассказов. Том 1
Шрифт:
Возникает, наверное, вопрос? А как же появилась на свет эта история? Оказалось, что кроме двух выпивавших за столом мужчин был еще и третий, в возрасте 5 лет, сидевший незаметно у второго окна около «кута» (складываемое спальное место) и мирно рисовавший трактор на стружке от фугана. На следующий день я показал нарисованный трактор отцу. Он внимательно посмотрел на мое художество и сказал:
– Похож. Надо спрятать! И положил эту стружку с краю на полечку (угловая полочка для икон).
Теперь этого старенького дома уже нет, но события, произошедшие в нём, продолжают жить!
Прошло много лет с тех пор. Воскресила в мельчайших деталях это событие музыка из фильма «Холодное лето 53-го». По Кевденским нормам,
Теперь, наверное, это дерево засохло.
НЛО
– Маньча, ты на улицу-то ходила, ай ищё нет? Ты поглиди чо там творица? От Кондрашовых до Майщки Борисовой все до чистонька истоптано! Эт чаво ш такое произошло ночий? Заплуталси штоль кто? Эт как жа надо было усватца, штоб плутать кругами? Видать всю ночь до свету нарязал!
– Да уш как в такую ночь заплутаца? Луна – та в полную харю, хоть иголки считай! Уж какой день без метели все стоит не шелохнеца! А по следу-то кто? Мужичий ай бабскый?
– Да вроди как на бабскый боли сходит.
– Ну, тады значит Майнька Васляева, аль Петрунина к тебе за самогонкой приходили! А то можить и оби сразу. В дверь-то не стучали?
– Да нету к дверям слядов-то! И ведь ниде ни упал! Так стоймя все и исходил. Вот ведь загадка!
– Эт как жа ты спала, что ничево ни чуила?
– А об чем мне перживать? Кот мой в потемках возвернулси, где-то цельную неделю блядовал! Я на печь забралась, вздрямнуть маненько, и так наскрозь в сон и провалилась, хоть за ноги тащи до отрезов, видать, не проснулась ба!
Я сидел – ушки топориком и молчал.
Нарезали-то до четырёх часов утра мы с Ваней Курдиным. Погода ночью была чистая, лунная вот мы и решили всё поле «перепахать». Поделили участок пополам, и ходили, тарахтели, как тракторы – «пахали». Наша мать решила, что я ночую у Курдиных, а тётя Поля решила, что мы у нас. Такое бывало достаточно часто и матери были спокойны. Наутро наша мать пришла с проверкой к т. Поле:
– Мой, акаянный-то у тебя?
– Ну а где же?! Вон на полатях спят.
– А ну-ка живо домой!
– Да ты уж погоди маленько. Не кричи. Сщас блины поедят и за дела.
Тётя Поля была всегда женщиной мягкой и доброй. Приятно добрым словом за добро вспомнить.
С Курдиным Ваней мы почудили. Весной, когда под снегом уже полно воды, из развлечений у нас популярными были «капканы». На дороге, в плотном снегу, выкапывается до воды ямка – ловушка. Сверху эта ямка закладывалась травой. Для этой цели очень удобно подходила полынь. Сверху над полынью настилался тонкий слой снега, на котором для обмана делался ложный след. Люди ничего не подозревая, наступали и попадали в ямку с водой! Для большего эффекта, и большей радости делались две или три ямки подряд, и пройти, не попав, было трудно. В такую ямку влетел дядя Паша Улогий. Шёл пьяненький. Был в гостях у няняки, это значит у бабушки Стенякиной. Ямка оказалась для него выше колена. Когда вынимал мокрый чёсонок, калоша осталась там.
– Ах, мать твою под чугунчик! Это как же я не углядел?
Достал калошу, вылил воду из чёсонка, одел, и, бормоча и ругая себя за невнимательность, задним ходом влетел во вторую ямку другой ногой.
– Ну, всё. Теперь мне от Анюты (жена его) попадёт. Надо обратно к няняке итить.
Повернулся и пошёл к Стенякиным. Это его и спасло от третьей ямки.
В подобные капканы и сами попадали не раз. Это была долгожданная радостная Весна с проказами. Время весенних хлопот: чистка скворечников, прокладывание дорог для весенних
Когда начинали поспевать яблоки, это была золотая пора.
У Курдиных хозпостройки стояли против дома, повёрнутые торцем. Мазанка и погреб. В мазанке, как у всех хранилась сезонная одежда, зерно, мука и место для летнего ночлега детей. В одной части «ларя» у них ещё было зерно, а во второй половине, уже пустой, были яблоки! Ох, какие же они были ароматные и вкусные! У них по Кевде было много доброжелательных родственников Болоцкие с ул. Бочкарёвка, Курдины с ул. Бражников порядок и др. Родственники привозили им эти яблоки и мы кайфовали от них.
Потом д. Паша Курдин, одновременно с нашим отцом займутся разведением собственных садов с такими яблоками. Посадят много новых молодых яблонь. Но кайф станет уже совсем другим.
Однажды там нас застала гроза. То ли мы были маленькими, а гроза страшной, то ли всё-таки грозы были раньше страшнее, чем сейчас. Мы тряслись от страху не напрасно. В эту грозу молнией ударило в д. Ваню Матюнина. Я сидел на каких-то мешках, крестился и причитал:
– Слава тебе, Христе Боже наш! Яко же ты насытил нас, и не лиши меня и небесного твоего царствия!
Митиров Коля закопался в какой-то одежде, и его не было видно и не было слышно!
Ваня Курдин крестился молча!
Яшкин Шурка, был весь в своего отца. Настоящий Чапаевец! Готов всегда умереть стоя!
Он стоял в полный рост, крестился и наяривал: «Рождество твоё, Христе Божий наш…» Курдин Ваня спросил:
– Чего несёшь то! Сейчас, как влепит по крестилке (по руке правой, значит) и нам всем конец!
– А, я всё равно ничего больше не знаю!
Когда услышали крики «Горят!», мы побежали на ул. «Симановка». Молния ударила в хозпостройку около Бульбиных и она загорелась! Ваняга Матюнин лежал уже закопанный в землю – одно лицо выглядывало из земли. Он с матом рассказывал, как молния ударила в «погребицу», под крышей которой он спрятался от дождя: