Семейное дело
Шрифт:
Профессор машинально отметил, что в уголках рта рептилии поблёскивают два золотых пятнышка - этакие крошечные блестящие щёчки.
Янтарные глаза мигнули.
– Представься, - сказал дракон на неплохом английском. Он говорил довольно быстро, с едва заметным присвистом и пощёлкиванием на конечных согласных.
– Я - Герман Брюмель, убийца - представился профессор.
– Я вызываю тебя на Поединок.
Что-то изменилось. Всё та же тропинка, всё та же жирная блестящая зелень, всё тот же воздух - сырой и тяжёлый, как мокрая простыня. Но профессор почувствовал, как
– Брюмель?
– заинтересовался дракон.
– Где-то я слышал эту фамилию... Ну да теперь это неважно. Прежде чем мы начнём, хотелось бы спросить: зачем тебе понадобилось моё тело? Я старенький, к тому же живу в сыром болоте. Что, в Европе нет других убийц?
– Практически не осталось, - вздохнул профессор.
– А сам ты на что? Дети-то есть?
– поинтересовался дракон.
– Ты европеец?
– Герману остро захотелось сменить тему.
– Можно сказать и так, - дракон зевнул, показав неожиданно маленькие клычки и розовый раздвоенный язык.
– Сейчас мне уже лет четыреста с хвостиком, пожил в разных телах, так что теперь я, наверное, космополит... Это тело, правда, сильно старше меня. Ему, небось, уже веков семь натикало. Драконы живут долго. За это мы их и любим. Но учти: я на пределе. В лучшем случае ты получишь старую, дряблую тушу, в которой и издохнешь лет через сто, как бы не раньше...
– Если бы у меня был выбор, - честно сказал профессор, - меня здесь не было. Но, видишь ли, ты - единственный убийца, которого я смог отыскать. Ничего личного.
– А откуда такая спешка? Тебя что, преследуют? Какая-нибудь организация, готовая положить сотню-другую профессионалов, лишь бы добраться до твоей шкуры? Неприятно, конечно, но можно спрятаться, обзавестись потомством, а дальше сам знаешь...
– Я болен, - помолчав, признался Брюмель.
– Это не лечится.
– Убийцы не болеют человеческими болезнями, - отрезал дракон.
– Они или живут, или не живут.
– Да. Только люди придумали кое-какие новые штучки. У меня рак крови. Я схватил изрядную дозу радиации на советском атомном полигоне. Ты знаешь, что такое атомная бомба?
– Мы тут, в глуши, тоже радио слушаем, - дракон хрюкнул: видимо, это был такой смешок.
– А что ты делал на атомном полигоне? У нас вообще-то не принято соваться в такие места.
– Я немец, и предпочитаю жить в Германии. А немцы, если ты слушаешь радио, тридцать лет назад проиграли войну.
– Ну, это с ними не в первый раз происходит. Ты был на фронте? И зачем тебя туда понесло? Защищал фатерлянд?
– Не был, конечно. Я и первую-то войну провёл в аудитории, студентом. Студентов не призывали. А профессоров в Германии отправлять на фронт вообще не принято. К сожалению, к концу войны началась неразбериха, а я вовремя не сориентировался. И попал в советскую зону оккупации. Потом меня арестовали: какая-то сволочь донесла, что я состоял в нацистской партии, ну и вообще. Могли бы и расстрелять, но отправили в Советский Союз, в лагерь. Заключённых использовали... для разных надобностей. Мне вот не повезло. Вообще-то
– Н-да, проблема, - констатировал дракон.
– Сколько тебе ещё дают эскулапы?
– Меньше года. Так что, - он посмотрел дракону в глаза, - я взял билет в один конец. Меня высадили с вертолёта посреди джунглей. Даже если ты меня убьёшь, то в моём теле долго не протянешь. К тому же у меня нет с собой ничего. Ни еды, ни воды, ни рации. Только оружие. Так что, скорее всего, тебя убьют твои же унгклеле, приняв за меня...
– Понятно. Больше нет вопросов. Начнём?
– Подожди-ка. Скажи честно, ты ведь на что-то рассчитываешь? Думаешь, что сможешь убить меня и выжить самому? А может быть, ты знаешь, где искать других убийц? Если так, я мог бы рассмотреть варианты, при условии, что...
– Ты же меня уже вызвал, так?
– ответил дракон сварливо.
– Тебя что, ничему не учили? Мы теперь магически связаны. Мы в Поединке. Пока один из нас не умрёт.
– Ещё бы меня чему-то учили!
– профессору захотелось стереть пот со лба, но мешал пистолет.
– А сколько тебе лет?
– голос дракона стал чуть тише.
– В сумме - около ста. Я сменил три тела.
– Небось, начал с папы? Как же это старик так лажанулся?
– Мне не очень хочется это обсуждать... Ну да ладно, иначе ты не поймёшь. Я действительно убил отца. Но не в Поединке.
Дракон уставился на собеседника одним глазом.
– Это как же?
– А вот так. Видишь ли, я ненавидел своего папашу. Он...
– профессор запнулся, потом продолжил спокойным тоном, - он меня бил. Постоянно. Ни за что. Просто бил, и всё.
– Странно, - философически заметил дракон.
– Вообще-то убийцы стараются аккуратно обращаться со своими будущими телами. Твой предок, видать, был редким исключением.
– Однажды я понял, что больше не выдержу. И подсыпал ему крысиного яду в кофе. Потом забрал все деньги, какие нашёл в доме, и сбежал.
– В таком случае, как ты смог стать убийцей? Если ты не разу не участвовал в Поединке...
– Случайно. Меня занесло на Балканы. Однажды ночью, на просёлочной дороге, на меня напал волк. То есть не напал... вызвал на Поединок. Видимо, нюхом почувствовал, кто я...
– Забавно. Он должен был произнести слова вызова, а ты - ответить. И как же ты отреагировал на говорящего волчару?
– Ну... я был изрядно пьян. Если был бы трезв, то, наверное, не выжил.
– А так ты его убил. И сам оброс шерстью.
– В общем, да. Я тогда чуть с ума не сошёл.
– Сочувствую. Жить в теле хищника очень неприятно. Я в сходной ситуации предпочёл стать драконом.
– И я года три пробегал в таком виде. Представляешь себе, что это была за жизнь... Потом мне опять повезло. Представляешь себе, в этом диком краю я нашёл убийцу! Жил себе, как ни в чём не бывало, и даже имел собственный замок. Его звали Георгиу Караджале...
– Что?
– у дракона внезапно сузились зрачки.
– Георгиу Караджале? Точно он?