Семейное дело

Харитонов Михаил Юрьевич

– Да, господин, я их люблю, - с достоинством сказал негр.
– Но если тебе нужна их жизнь...

– Не беспокойся, она мне никогда не понадобится... Так, значит, ты их любишь?

Со мной вот тоже однажды произошло что-то подобное. Когда-то, когда я жил в другом теле, у меня был сын. Хилый, некрасивый. Но я... я его почему-то любил. Да, наверное, любил. Во всяком случае, мне не хотелось убивать его на Поединке и жить в его теле. И... я бил его. Унижал, наказывал. Наверное, я пытался таким способом убедить самого себя, что он ни на что не годен, что такое тело мне не нужно... Ну так за это он подсыпал мне в питьё крысиную отраву. И удрал из дому. Я три дня блевал от его угощения. И всё время думал о том, что моего парня прирежут где-нибудь в городе, просто так... зазря. Я чувствовал вину. Даже не перед ним. Скорее, перед собой. Я не сделал добра ни себе, ни ему. Ты понимаешь меня?

– Нет, господин, - спокойно ответил туземец.

– Потом мне захотелось стать какой-нибудь долгоживущей травояднгой животиной, которой

не нужно каждые тридцать-сорок лет убивать своих детей, чтобы жить дальше... Поэтому я пришёл сюда. Убил дракона. И сам стал драконом. Мне нравилась такая жизнь. Понимаешь ли ты меня?

– Тот дракон был совсем глуп, господин, - туземец почтительно склонился, - а ты мудр. Ты говоришь нам, что делать, и наши животы всегда полны. Никто не сожалеет о том старом драконе. Но ты же не оставишь нас?

– Не оставлю. Теперь я не чувствую никакой вины. Ведь это он вызвал меня на Поединок, а не я. Оказывается, это очень важно. И, признаться, я убил его... с удовольствием. Не надо оставлять в живых того, кто помнит про твою... ошибку. Всё кончилось хорошо. Ладно, иди. Ты всё равно не понимаешь, о чём я говорю. А теперь мне нужно побыть одному.
– господин Мартин Брюмель, кряхтя, присел, чтобы затянуть потуже шнурок на левом ботинке. Потом выпрямился.

– Иди в деревню. Оставь меня одного.

Туземец почтительно поклонился своему господину и побежал вдоль по просеке.