Семейные хроники Лесного царя. Том 2
Шрифт:
«Меня крылья не держат от твоих речей! Послушай, я не некрофил, я не стал бы любовником смердящего трупа. А Сильван никогда не возлег бы с гоблиншей! Он вообще к женщинам равнодушен. Был.»
«Прости!!! Извини, но я правда не понимаю!» — в смятении и отчаянии мысленно воскликнул Светозар.
«Я не могу сказать точно, — проворчал дракон, — но скорей всего твоя ненаглядная Грюнфрид просто найденыш. Вероятно, Силь наткнулся на тело ребенка и не устоял перед соблазном воспользоваться своим даром исцеления и возрождения.»
«То есть это она мертвец?!» — ужаснулся Тишка. Вспомнил, как целовал ее в губы…
«Да что ты всё заладил? — досадливо воскликнул Руун Марр. — Впрочем, все влюбленные лишаются разума, уж мне ли не знать, эх… Нет, она вполне живая
Светозар не сдержал вздох облегчения. Дракон же продолжал объяснения, и в тоне его зазвучали нотки гордости:
«Сильван уникальный некромант. Он умеет не просто поднимать скелеты на погостах, он не только призывает неупокоенные души, но по-настоящему способен возвращать жизнь. Кстати, дар этот в полной мере у него проявился благодаря твоему отцу. Ох, и наслушался я баек про их совместные похождения! Как только стал свободен, полетел искать моего чернокнижника, чтобы вымолить прощение, чтобы он не считал меня предателем. Как же, дождался он меня, сидя на одном месте! Хотя, думаю, у него не было выбора, иначе люди снова его нашли бы и опять потащили на костер. Если бы не твой отец, у меня не осталось бы ни крупицы надежды — просто некому было бы меня прощать за всё, что я натворил. Когда вернешься, передавай родителю от меня благодарность. Чмокни в щечку!»
«Не сомневайся, расцелуемся.»
Разумеется, от плохо скрытой горечи в словах Тишка мгновенно проникся сочувствием, хотя и не всё понимал, что же такое произошло в прошлом. Однако было очевидно, что не для жалостливого соболезнования дракон приоткрыл ему свои мысли и чувства, но просто не смог удержать давнюю боль в себе. И Светозар ухватился за ниточку — потребовал рассказать, что же такое вызнал Руун о похождениях эльфа-изгнанника и перерожденного мага, пока шел за ними по следу. А след эта парочка оставила за собой извилистый, запутанный и яркий!
Расписывая то, что довелось застать самому, пересказывая то, что удалось выспросить у людей, дракон наслаждался вниманием и восхищением Тишки, с удовольствием живописал в подробностях невероятные фокусы, что вытворяли эти двое, сплетая столь разную магию жизни и смерти воедино. Для Тишки стало очевидно, что, несмотря на болезненный разрыв, некромант по-прежнему очень дорог Рууну. Только череда случайностей и досадных помех не позволила им встретиться вновь при удачных обстоятельствах и объясниться, начать всё заново.
Но когда они наконец-то встретились, главной помехой оказалась Грюнфрид, тогда еще имевшая разум зверька, не более того. От этого открытия Тишке стало стыдно за гоблинку, обидно за Рууна, горько за незнакомого ему мага — причем еще хуже было то, что ни один из троих не был виноват в произошедшем. Хорошо, что Руун увлекся рассказом и не почувствовал внутреннего смятения своего наездника. Однако в потаенных мыслях Светозар поклялся самому себе, что непременно поможет другу найти некроманта и объясниться! Правда, Тишка немедля усовестился, уличив себя в личном интересе — хотелось самому познакомиться с отцом Грушеньки, вернуть сбежавшее дитя с рук на руки, сделавшись для несчастного родителя настоящим героем.
«…Так вот, — продолжал дракон живописать очередной эпизод из похождений славной парочки, — пока Сильван был занят тем, что честно оживлял графу раздробленные на войне руки, твой папа времени не терял и развлекался, как умел. Вылечившись, граф обнаружил, что ушастый гость совратил его жену, обесчестил дочь и соблазнил сыновей-двойняшек. Разумеется, хозяин замка рассвирепел и спустил на гостей стражу с собаками. Собаки мигом подчинились эльфу и накинулись на стражников. А разозленный Сильван отсушил неблагодарному графу ноги — руки отрывать ему стало жалко, ведь столько трудился над ними. В общем, вскочили они на своего адского коня и испарились.»
«Значит, Полкан тогда уже был с ними? Так почему же он мне ничего об этом не рассказывал?» — обиделся Светозар.
«Он мог многое забыть, — вступился за скакуна дракон. — Всё-таки он конь, а у животных свои понятия о том, что важно помнить. Не встречал ни одного коня, который стал бы собирать
«Так вот, после такого переполоха этот граф любезно предупредил всех соседей, чтобы опасались принимать у себя сих милых странников. А в это время в столице готовились к торжествам — старый король почил, и на трон собирался взойти его нелюбимый племянник. Во дворце прослышали о коварных чародеях, но праздник праздником, без странствующих менестрелей, фокусников и певцов не обойтись. Фокусников, говорят, перед воротами раздевали для досмотра до кальсон, вот позору-то старикам-колдунам было.
А наши красавцы нарядились танцовщицами — и проскользнули прямиком в королевскую сокровищницу. Там увешались драгоценностями, ведь плясуньи должны сверкать и блистать с ног до головы. Нет бы сбежать вовремя — из любопытства залезли в склеп. Там рядышком было, в одном подземелье, я потом тоже там лазил. Не иначе как твой папаня подговорил Силя поднять почившего короля. Заметь, только поднять, не оживить. Для смеха выкрали из спальни нового правителя церемониальный венец в алмазах, нахлобучили на ходячего мертвеца, мантию не забыли горностаевую. И привели его на торжественный пир. Представь: фанфары, все празднуют, клянутся в верности новому государю, тот сидит в запасном венце поплоше, какой нашли второпях на замену пропавшему. Тут распахиваются двери зала, и в призрачном сиянии является мертвец в короне! Мантию за ним несут две «прелестные эльфийки». Ну, так мне потом рассказывали. Мертвец поднимает руку и указывает пальцем на онемевшего от ужаса племянника, который готов под трон спрятаться: вот, мол, тот подлец, что меня придушил подушкой во сне! Потом переводит перст на приближенных: а это его пособники в злодействе! Сам понимаешь, все молчат, вино из трясущихся кубков льется на одежду. Племянник падает в обморок, придворные вопят и обнажают мечи. Но что клинки против мертвеца? В общем, я так понимаю, вельможи там сами друг друга больше покалечили, а мертвый король головы лишился. Это ему не помешало доковылять до трона, спихнуть племянника с места и самому сесть на бархатные подушки по старой памяти. Сильван молодец, не побрезговал, иссушил половину зала, пополнил в себе запас мертвой силы. Я так понял, он выбрал тех, кто всё равно потом свихнулся бы или прямо на месте скончался от нервического потрясения. И верно, зачем «добру» пропадать. В общем, некрасивый заговор они раскрыли, злодеев наказали. Умыкнули под шумок корону и побрякушки из сокровищницы — и снова исчезли.
Вскоре наша парочка объявилась в соседнем герцогстве. Там назревала война: герцог рассорился с племянничком короля, и тот собирался оттяпать в пользу казны хороший кус плодородных земель. Твой папаня по доброте душевной презентовал украденную корону ошеломленному такой щедростью герцогу. Впрочем, ему больше некуда было ее девать, ну не пилить же на куски для продажи и не выковыривать камешки по одному, верно? Жалко ведь, твой папа красоту ценил и в искусстве разбирался. Использовав корону для обмена, герцог в будущем легко откупился от нового наследника трона. Вот только и твой папа в накладе не остался. Говорят, ему приглянулись глаза герцога, очень уж красивого оттенка были. Проведя ночь в хозяйской опочивальне, эльф из замка упорхнул, прихватив рыдающего кровавыми слезами некроманта. Сам же герцог еще долго носил на носу темные стеклышки очков, зато потом до глубокой старости славился поразительной меткостью, на охоте стрелял без промахов, на зависть собственным правнукам.»
Светозар промолчал, ему было над чем подумать.
«Но вот что странно, — углубился в рассуждения дракон, — когда я виделся с Силем в последний раз, а это было уже после того, как их дорожки с эльфом разошлись, я не заметил разницы. У него были всё те же серебристо-серые глаза, какие я запомнил с нашей первой встречи. Неужели твой отец затеял кражу короны только ради того, чтобы выменять глаза герцога? Именно потому, что они были точь-в-точь как у Сильвана? А его, наверное, повредил огонь костра. Костра, на котором он оказался из-за моей просьбы поднять погост…»