Семейные хроники Лесного царя
Шрифт:
— Твой хахаль? — осведомился Рогволод Всеволодович, выбираясь из куста, при этом стараясь не наступать на больную ногу, а сапог держа в руке.
— Мой отец, — мрачно буркнул Мир. Перемахнув через поваленную березу, подобрал из примятого черничника тяжелую кольчугу с поддёвкой.
— Да ну? Тискал он тебя как-то не по-родительски, — с издевкой заметил князь. — Да и где ж видано, чтобы батя был не старше дочурки!
— Прекрати! Хватит, я не девка! — вспылил Драгомир.
— Не то что? — выдержал его пылающий гневом взгляд Рогволод, не моргнув. —
— Ну что, нашел своего князя? — спросил Сильван вернувшегося друга.
Яр окинул взглядом поле боя: холмики-могилки почти сровнялись с землей, став ярко-зелеными кочками. Поломанные деревья источились в труху, из праха полезли веселенькие свежие росточки. Тел на поверхности земли не осталось, даже бурые пятна исчезли под травами. Только стрелы, застрявшие кое-где в древесной коре, напоминали о том, что здесь произошло около двух часов назад.
— Со всеми мертвяками управился? — уточнил Яр.
— Как видишь, всех поднял, все разошлись, — развел руками некромант, улыбаясь усталой улыбкой. Он сидел на траве, прислонившись спиной к стволу березы. Бледный более обычного, но явно довольный проделанной работой. — Каждый получил напутствие: что обязан жизнью его величеству Лесному Царю, что должен вести добропорядочный образ жизни, что ежели совершит грех, как то убийство по указанию начальства, именуемое войной, или учинит преступление по собственному разумению, или каким-то образом причинит вред Лесу, или станет запойным пьяницей, драчуном, бездельником — дар жизни немедля оное тело покинет, и воскрешенный падет замертво, аминь.
— Правда, что ли? — хмыкнул недоверчиво Яр.
— Нет, конечно, стал бы я лишние силы на заговор тратить! — фыркнул Сильван. — Но пусть хоть какое-то время побудут праведниками, неужто тебе жалко.
Яр пожал плечами. Сел на землю рядом, прислонился затылком к шершавой коре. Вздохнул. Тяжесть в голове мешала трезво мыслить.
Сильван переместился поближе, шутливо толкнул плечом:
— Ты мне не ответил! Так нашел?
— Лучше бы не находил, — буркнул, не сдержался, Яр. — Лучше бы его на месте разорвало. Лучше бы он в болоте утоп. Лучше бы на ёлку сел, как на кол! Лучше бы… Эх, остался бы у себя в городе, и то было бы лучше.
— Он жив? — уточнил Сильван, понимая, что наседать с расспросами сейчас не лучшее время.
— Что с ним сделается, — отмахнулся лесной владыка. Сменил тему: — Ну как, Милка еще не объявлялась?
— Разве вы не постоянно держите связь между собой? — удивился маг.
— Зачем? — в свою очередь удивился Яр. — Они сами по себе, я сам по себе, связываемся, только если нужно. Тем более я был на том берегу, через реку дозваться гораздо тяжелее. К слову, в людском городе, на обжитой исхоженной земле я вообще бессилен, оттуда до Леса совсем не докричишься.
— Поэтому твоя жена ушла туда жить, — кивнул Силь.
Яр отвернулся.
— Ты хочешь поднять вождя язычников для чего? — спросил некромант. — Чтобы
— Ты такой проницательный, — усмехнулся Яр.
— И как ты будешь эту душу призывать? У тебя есть личная вещь или?..
— Да что его призывать, он не уходил никуда, — улыбнулся еще шире лесной хозяин, устремив взгляд в небо, светившееся лазурью сквозь прозрачную крону березы. — Не может он обрасти покой, когда тут такое творится. Думал, помрет и станет ему всё безразлично, а вот фигушки ему!
— Значит, он здесь, — понял некромант. — Уж извините, я плохой заклинатель, сразу не ощутил.
— Он тоже был не лыком шит, — пожал плечами Яр.
Сильван поднял руку ладонью кверху, закрыл глаза. Яр оглянулся через плечо: в вершке над раскрытой ладонью слабо засветилась крошечная искорка. Огонек рос, постепенно сделался маленьким облачком, вроде пара, что изо рта выдыхается на морозе, только этот светился призрачным сиянием. Спустя минуту облачко сгустилось, сжатое волей некроманта — и обрело видимую плоть, иллюзорную, временную, но так его безусловно удержать в руке было куда проще: пушистая гусеница. Больше обычных, крупнее и длиннее, слабо извивающаяся, словно полудохлая.
— Гадость какая! — весело отметил Яр.
Сильван открыл глаза, взглянул на дело своих чар — и скривился в брезгливости, едва удержал порыв сбросить гусеницу с ладони.
— Обычно они мотыльками предстают, — сказал в оправдание некромант. Попытался сунуть «насекомое» Яру, но тот с хохотом отпрянул, руки по-мальчишески спрятал за спину. На что Сильван обиженно надул губы и вынужден был оставить гусеницу у себя.
— Опять развлекаетесь? — издалека донесся голос Милены. Она услышала их смех, завистливо протянула: — Вам бы всё хиханьки и хаканьки! Наделаете делов, а разбираться мне?
— Ой, притомилась, за одним-то мертвецом слетала! — отозвался Яр, не вставая с места, не спеша дочурке навстречу.
— А кто этого мертвеца запустил так ловко, в непролазный бурелом? Сами бы попробовали его оттуда вытащить! — ворчливо заявила Милена.
— Зачем ты его трогала? — расстроился Сильван. Обернулся на приближающийся шорох и треск: лесная царевна прибыла явно со свитой, в одиночку ей столько шума не наделать.
— Так он чуть в трясине не утоп! Как бы вы там по кочкам и воде свои пентаграммы рисовать бы стали? — пояснила Милена.
Кусты расступились, и стало понятно, откуда весь шорох: дочь владыки ехала, восседая на плечах у одного болотного хмыря, а четверо других шелестели следом, тащили за руки-ноги искомое бездыханное тело.
Поблагодарив хмырей, явно засмущавшихся перед царем, Яр предложил разложить тело на чистом прибрежном песочке.
— Головой на север, конечности вытянуть в форме звезды, — распорядился Сильван. Некроманта вид хмырей уже не смущал, привык еще во дворце, где несколько представителей данной нечисти традиционно стояли на карауле возле ворот. — Да не так, лицом кверху переверните! Яр, у тебя бестолковые слуги.