Семейные обязательства
Шрифт:
"К-к-колокольня высокая, а я одинокая..." - фыркнула Элиза словами глупой песенки, передразнивая пристрастие автора романа к букве "к".
Герда тем временем наигралась со шторой, стребовала с Насти угощение и, довольная собой, разлеглась на диване.
– Там все гуляют, - простодушно отозвалась на песенку Настя.
– Вот выйдете на улицу, так и одиночество развеется, и хандра пройдет. Это же ночь-которой-нет, все творят, что в голову взбредет...
– Настя украдкой вздохнула. Ей явно хотелось не сидеть в гостинице, а плясать под кружащимися
Элиза чуть было не сказала: "Иди!" - но осеклась. И Настя обидится, и...
"И мне тоже хочется веселья, - призналась Элиза самой себе.
– Не соблюдать приличия, не сидеть с вышиванием, как подобает даме... Просто жить"
Она осторожно, боясь спугнуть непривычную, но такую сладкую мысль, закрыла книгу и пересела к зеркалу. Маски нет, зато косметики предостаточно. Можно нарисовать на лице любые узоры - и никто ее не узнает, и местные традиции будут соблюдены.
Настя расцвела.
– Барыня, - чуть смущенно сказала она, - краска от снега поплыть может. Вот, я вчера вам запасла, - и протянула Элизе шелковую маску.
Несмотря на холод, на площади у ратуши стояли столы с россыпью угощений. Рядом дымились бочки с горячим вином, пивом и сбитнем, на вертелах запекались молочные поросята. Семейство дородных полевиков в плотных куртках, раскрашенных под доспехи, выдавало всем желающим по ароматному, дымящемуся куску мяса на тарелке из куска бересты.
Неподалеку построили ледовый городок - лабиринт и горки, от маленьких, о пояс Элизе, до огромного склона высотой с большой дом. Толпа ряженых с веселым визгом, воплями и хохотом каталась по ним, устраивала кучу - малу. Среди горок взрослые, солидные гнездовцы, забыв о заботах, как в детстве играли в салочки.
Карнавал затягивал. Элизе хотелось бежать сразу во все стороны - смотреть на глотателей огня, закружиться в хороводе, кататься на санях, запряженный тройкой коней со звонкими бубенцами и съесть горячий рогалик из уличного лотка, запивая медовухой. Слиться с веселой толпой, стать частью праздника, веселиться, как будто не было никаких бед!
– Эрик, сегодня я хочу остаться одна, - сообщила Элиза охраннику.
– У вас с Настей выходной. Отдохните, повеселитесь.
– Барыня! В такой толпе - одна?
– Вскинулась Настя.
– А ну как споткнетесь? Или обидит кто?
– Не обидит, - отрезала Элиза.
– Уж не ты ли мне рассказывала, что по традиции все местные бандиты и жулики забывают о своем незаконном ремесле на время карнавала? Да еще и за порядком следят, чтобы разгоряченные обыватели дров не наломали?
– Все равно, - помотала головой Настя.
– Мало ли?
Элиза открыла было рот, чтобы прочитать гневную отповедь. Чуть покачнулась, попав каблучком на осколок льда, сердито фыркнула...
– Ясно, барыня, - примирительно кивнул Эрик.
– Выходной, так выходной. Можем идти, куда нравится. Только, уж не обессудьте, пойдем мы от вас неподалеку. Нам бы тоже поплясать, да, Настасья? И с горки прокатиться?
– Ага, - расплылась Настя
– С ветерком!
– Елизавета Павловна, - негромко продолжил Эрик уже абсолютно серьезно.
– Мы не помешаем вам веселиться так, как вам хочется, - он отчетливо выделил двойное "вам".
– Мы не гувернантки. Вмешаемся, только если кто-то попытается вам навредить. Иногда даже самые милые люди не понимают слова "нет" - вот мы и будем вашим аргументом.
– Эрик говорил спокойно и очень убедительно, даже не пытаясь изображать простецкий говор.
– Если вам что-то не понравится, если захочется уйти от надоедливого кавалера - позовите. А пока все хорошо, не обращайте на нас внимания. Мы просто люди из толпы.
Элиза вздохнула. Месяц назад она непременно устроила бы скандал, заподозрив охрану в недоверии и стремлении излишне опекать. Сейчас она чувствовала только теплую волну благодарности.
– Спасибо, - в тон Эрику негромко ответила она.
– Вы абсолютно правы. Я позову, если что.
"Я даже не знаю, понравилось бы здесь Пьеру или нет, - невпопад подумала она.
– Наверное, - пришла следом злая мысль, - с кавалерист-девицей понравилось бы. Не со мной... А пошел ты, Петр Румянцев, со своей тайной любовью и сволочной честью! Я себе своего кавалериста найду! Трех!"
И мир взорвался праздничным фейерверком.
Тонкая шелковая полумаска стала второй кожей. Приросла, скрыла все несчастья, оставила на виду только беззаботную улыбку.
Элиза танцевала что-то незнакомое, легко попадая в такт. Что проще - шаг влево, шаг вправо, хлопнуть по ладоням партнера и снова - вправо, влево... Она смеялась, запрокинув голову, кружилась, держась за чьи-то незнакомые мозолистые руки, а вокруг был сказочный, блестящий магическими огоньками Гнездовск.
Невозможная ночь вне времени принимала Элизу в свои объятия. Без остатка стирала боль и усталость, поднимала на крыло безудержного веселого круговорота.
Задорно вскрикнули гармошки и дудки, начался новый танец, но Элизе уже прискучило, хотелось чего-то нового, неизведанного! Она выпила медовухи, потом еще и еще...
Элиза летела с высокой горки, визжа от восторга. Её голос сливался в хор с голосами компании, в которую она влилась как-то совершенно естественно, как в детстве. "Здравствуй, давай дружить!" - и вот вы уже вместе строите твердыню из мокрого песка во дворе усадьбы.
Элиза держалась за руку девушки в черной кошачьей маске. Рядом катились еще несколько человек. Поначалу они сохраняли равновесие, но под конец все-таки с хохотом рухнули друг на друга, веселой кучей-малой. Только один из компании, везунчик, сумел удержаться на ногах.
Девушка в маске подскочила сразу же, помахала Элизе и смешалась с толпой.
Элиза смотрела в темное небо, улыбалась мягким снежинкам и совершенно не хотела вставать. Кто-то подхватил ее, и точно по тому месту, где она только что была, с пьяным хохотом проскользил, кружась волчком, толстый дядька в кожаных штанах.