Семейный архив
Шрифт:
Откуда появилась здесь эта маленькая группа евреев, почему она предполагала найти пристанище в голландской колонии в Северной Америке?
Дело в том, что сначала евреи были изгнаны в 1492 году христианнейшей королевской четой Изабеллой и Фердинандом из Испании (глава инквизиции Торквемада, имевший, кстати, еврейских предков, играл в этом не последнюю роль). Между прочим, евреи здесь прожили около 1500 лет и считали Испанию своей родиной, как и «русские» евреи считали родиной Россию, хотя просуществовали тут лишь три века — после раздела Польши.
Из Испании часть евреев отправилась в Италию, Турцию, северную Африку, а часть бежала в Португалию.
Они оставались на корабле, пока Вест-Индская компания не прислала Стювезанду приказ разрешить им сойти на берег. Он неохотно подчинился, и евреи получили возможность торговать с индейцами, правда, не имея наравне с другими колонистами гражданских прав.
Десятью годами позже, в 1664 году, английский король послал флот, чтобы захватить Нью-Амстердам, и эта земля стала колонией Англии. Нью-Амстердам был переименован в Нью-Йорк, в честь брата короля герцога Йоркского. Это был город, где еврейская община впоследствии сделалась самой многочисленной — и не только в Америке, но и во всем мире.
Мы переехали в дом по 8-й программе. Это большущий четырнадцатиэтажный билдинг, облицованный красным кирпичом. Про себя я называл его Экваториальной Африкой, поскольку заселен был он преимущественно неграми, старыми и больными. Они все были предельно вежливы, добродушны, предупредительны. Жили здесь и белые американцы — из Венгрии, из США, и тоже — отменно вежливые, улыбчивые. Но в отличие от Ани я почти не понимал по-английски, Аня же вступала со всеми в разговоры, отчасти из желания попрактиковаться в языке.
Мы ездили на курсы на 18-ю «Ист», курсы назывались «интернациональными» — и в самом деле, кого только здесь не было! Китайцы, палестинцы, иракцы, югославы, «русские»... Нам выдавали талончики для бесплатного проезда в автобусе — на курсы и домой. Однажды мне не хватило талончика — и мое огорчение, вероятно, весьма выразительно отразилось на моем лице. Полтора доллара в одну сторону, полтора в другую... Три доллара были для нас величайшим богатством... И вдруг из-за соседнего стола поднялся молодой человек из Ирака и протянул мне свой талончик... Меня очень тронул его жест, идущий, как я почувствовал, от сердца... И стоило немалых усилий уговорить иракца взять талончик обратно...
Там же, на курсах, мы познакомились с Виноградовыми — очень славной парой из Ленинграда. Оба высокие, рослые. Грегори, как называли его на курсах, или Гриша, как называл его я, — с добрыми, внимательными глазами и красивым, обрамленным седеющей бородкой лицом, и его жена Валя, с круглыми, порхающими по щекам ямочками и в любой момент готовыми сложиться в улыбку пухлыми губами.
Как и мы, Виноградовы последовали за детьми, которым хотелось свободы. Они, дети, были уверены, что
Что сблизило меня с Гришей? Редкостный для нашей эмиграции интерес к еврейской истории. Людей, которых бы занимало прошлое своего народа, были единицы. Гриша же брал в библиотеке тома из десятитомной истории евреев Семена Дубнова и штудировал их. Мы разговаривали о германском фашизме, о российском антисемитизме, о выдающихся еврейских талантах, немало сделавших (а если блюсти пропорции — то много больше других!) для русской и всемирной культуры и науки. Мне в особенности запомнились два его рассуждения.
Первое — о вере в Бога и религиозных обрядах. Как и я, Гриша вырос в атеистических традициях и полагал, что соблюдение десяти заповедей и норм нравственности, следующих из них, составляют суть духовного начала для евреев. Тот, кто живет по этим правилам — нравственным — считается достойным человеком. Ему будет покровительствовать Бог. Для христианства же, более снисходительного к людским слабостям и порокам, главное — любовь к Богу. Грешить и каяться, грешить и каяться, а покаявшись — просить о прощении и спасении...
Любовь к Богу доминирует над стилем жизни, который избирает христианин. Однако для евреев свойственно стремление к Царству Божьему на земле, к устроению жизни на началах справедливости и нравственных законов — по Торе и Талмуду. Для христиан же, особенно для православных, является характерным — пренебрежение к земным порядкам и поиск небесной справедливости.
Что же до второго вопроса, то суть его в стремлении переделать мир, изменить его, отсюда — роль еврейства в мировой истории. Переделка мира — какими средствами? Только ли взломом, разрушением прежних порядков и учреждением новых, чистых, высокого духовного благородства? То есть — революцией?..
— Нет, — отвечал Гриша, — миссия евреев — нести в мир заповеди Торы, влиять словом, убеждением...
Я не спорил. Для меня это был наиболее приемлемый способ. Для меня — не для мира...
И тем не менее, натерпевшись в Европе гонений, запретов, жестоких наказаний за свои убеждения, американцы /тогда еще только лишь «колонисты»/ хотели создать новую жизнь, сотворить новый мир...
В Мериленде обосновалась семья английских католиков Калвертзов. На родине католиков преследовали, и Калвертзы хотели добиться за морем-океаном иных, свободных порядков. Первое поселение Цецилий Калвертз основал в Мериленде в 1634 году. Здесь занимались, подобно виргинцам, выращиванием табака, колония росла и процветала. Однако для поселенцев суть жизни заключалась не в этом, иначе зачем они бы покинули «старую, добрую Англию»?.. Мериленд привлекал и католиков, и протестантов. В 1649 году Калвертзы, чья семья была признанной главой колонии, учредили гарантии для религиозной свободы для тех и других. Это был первый акт, обеспечивающий религиозную терпимость в Северной Америке.