Семейный архив

Герт Юрий Михайлович

У Исаака К. погибла вся семья в Рижском гетто, сам он бежал из гетто и только чудом спасся...

Феликс Марон, Беер-Шева, Израиль

7.5.98

...Какой шум подняли российские средства массовой информации по поводу событий в Латвии... А у самих что делается? Национализм, фашизм поднимают голову, сколачивают отряды, готовятся к схватке... Губернатор Краснодарского края и сенатор Кондратенко произносит на слете молодежи двухчасовую речь, в которой говорит о всемирном заговоре сионистов и свыше 70 раз упоминает жидомасонов. Врет, как сивый мерин, а на выборах получил 82 процента голосов избирателей. И никто его не одернул — ни

президент, ни коллеги-сенаторы, ни думцы. Какой позор...

Всеволод Вихнович, Санкт-Петербург

7.5.98

... Обсуждать реалии советского периода истории России — дело не письма, а многих исследований. Ничего того, чего не было свойственно прежней политической истории России, тогда не произошло. Петровский период, оказывается, по своим жертвам /относительно процента тогдашнего населения/ гораздо страшнее сталинского, но все помнят только — Петербург, флот, Полтаву, Академию Наук. Народная память... Свершения советского периода грандиознее — между 30-ми и 40-ми годами — расстояние как от Нарвы до Полтавы. И со временем народная память сохранит только разгром гитлеровской Германии... Причем уничтожение грозило не только евреям Европы и Азии, но и России как исторического явления... Вот, кстати, и письмо К. Что делать с такими людьми, как современные — и не только — латыши? Теперь совершенно ясно, что истребление евреев не объяснить никакими ссылками на сов. власть...

Руфь Тамарина, Томск, Россия

8.6.98

У каждого антисемита

Есть свой возлюбленный еврей.

И так — открыто или скрыто —

От Ромула до наших дней.

И так велось, и так ведется —

Многострадальный мой народ

Сам над собою посмеется,

Сквозь слезы песенку споет...

Нас убивали и сжигали,

Топтали нас еще живых,

Но мы из пепла возникали,

Воскреснув в правнуках своих.

И как велось, и как ведется,

Сквозь плач смеемся вновь и вновь,

Хоть, как известно, снова льется

Живучих иудеев кровь...

Морис Симашко, Алма-Ата, Казахстан

3.10.98

...Прости, что не пишу тебе. Я совершенно не умею это делать /в войну родителям только три письма написал/. Да и что писать — что стареем, болеем?.. Публицистику свою я пару раз тебе переправлял и с интересом читаю твои эссе. И, конечно же, «Эллины и иудеи».

Очень точная и нужная, что называется — «свидетельская» книга. Не случайно, чтобы прочитать ее, у нас очередь...

Что еще? То, что я тут в почете, ты знаешь. «Народный писатель», можно сказать — акын. Даже наш «Пен-клуб» меня на Нобелевскую премию выдвинул. Все это, разумеется, фантазии, но то, что казахский Пен выдвигает Симашко, понятно, кое о чем — в смысле здешнего климата — говорит.

А

коль серьезно, то мне действительно трудно было бы на исходе лет разъединиться с Центральной Азией, коей отдал всю свою «творческую» жизнь. Да и это тот случай, когда, лучше других зная эту Азию, я /несмотря на все очевидные нюансы/ поддерживаю президента Назарбаева и общую позицию казахов, их менталитет. «На Запад смотрят, а не на талибов...» Что же касается идеальной демократии, за которую ратует дорогой наш Александр Лазаревич, то именно на ее волне приходят обычно здесь аятоллы. Он не желает это увидеть. Типичная еврейская позиция — профессорская, талмудическая... Ну, а в остальном — стареем, болеем, но держим порох сухим, а хвост пистолетом.

Целую тебя, Аню и детей

Твой Морис.

Юра, только что прочитал «Там, высоко в горах» и другое. Великолепнейшая русская /русско-еврейская — вспомнил Гроссмана/ проза. Это здорово, ты должен, обязан писать и писать. Да иначе ты и не сможешь...

М.

Исай Авербух, Иерусалим

сентябрь, 1998

Я сам судьбу свою решил,

Так осознал я Волю Божью —

И умер там, где раньше жил,

Писал стихи и спорил с ложью.

А нынче — заново родись,

Теперь попробуй-ка воскресни:

Другой язык, другая жизнь,

Другая ложь, другие песни.

Что ложь присутствует и здесь,

Но не всевластная, другая, —

Не новостью мне эта весть

Явилась, даже не пугая.

И здесь довольно подлецов,

Я это знал и нынче знаю,

Но вижу дивное лицо

Страны — наследницы Синая.

И нет прекраснее лица

Страны — мечты моей и жажды,

Я твой, Израиль. До конца.

Ты — станешь ли моим однажды?..

1972

Александре Брин — Татьяна Красавцева

Лиепая, Латвия.

19.3.98—28.10.98

Здравствуй, Саша. Пишу редко. Недавно прочитала выражение: время летит, день как год, год как неделя... Самое плохое, что нет возможности ездить, хотя бы как раньше... Вот оформили новые паспорта, так называемые «фиолетовые» — для не-граждан/у граждан — коричневые/. С ними можно ездить, но за каждый шаг нужны деньги, выездные визы, транзитные и т.д. Не-граждан — 30 процентов населения Латвии. Давят, точнее выдавливают — медленно, исподтишка. Тишь да гладь на бумаге, а на деле одно слово — русский, и хоть ты семи пядей во лбу... Благоволят к банкирам и спортсменам, Я уже трудоголиком стала, работаю и днем, и ночью, и в выходные. У вас за это деньги платят, а здесь нагрузку увеличивают, смогла это — сможешь и еще...