Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
– Месяц, две недели… - пожал Вирджиль плечами. – Вы не щадите себя, ваше величество. Надо больше отдыхать, есть рыбу и красное мясо, высыпаться и волноваться поменьше.
– Тебе сейчас самому не мешает хорошо поесть и выспаться, - заметила королева. – Ты бледный, как вот этот мрамор. Подай мне простыню, я выхожу.
Она поднялась по ступеням, стряхивая ладонями капли воды с нагого тела и перебрасывая на спину промокшие волосы. Вирджиль взял подогретую возле жаровни простыню и набросил ее на правительницу, помогая закутаться.
– Раньше
– Как бы мы ни пытались обмануть время, ни вы, ни я не становимся моложе, - ответил граф. – Поэтому придётся постепенно увеличивать дозу.
– Увеличивать? – она пытливо взглянула на него. – И в каком объеме? Или ты считаешь себя неисчерпаемым колодцем?
Вирджиль медленно опустил рукав рубашки, затем надел камзол, и только потом ответил:
– Что поделать, ваше величество? Я знаю многие тайны, но тайна бессмертия мне не подвластна. Вряд ли такое возможно в нашем мире. Могу только пообещать, что вам стоит лишь пожелать – и я отдам всю свою кровь. Этого хватит на… лет двадцать.
Юное лицо королевы дрогнуло, а серые глаза – казавшиеся двумя бездонными омутами, потемнели.
– Я никогда не приму такой жертвы, Вирджиль Майсгрейв, - произнесла она тихо, но в голосе её зазвучала сталь – холодная, режущая, как кинжал по венам. – Ты никогда не оставишь меня. Тебя никто не заменит.
– Что вы, ваше величество, - ответил граф преувеличенно скромно. – Незаменимых у нас нет. Но тут я с вами согласен – вряд ли найдется на этой земле колдун искуснее меня.
– И вряд ли ты – единственный носитель крови quarta vivificantem, - королева села в кресло, вытягивая ноги.
Вирджиль тут же надел на неё мягкие шелковые туфли, отороченные мехом горностая.
– Тебе надо жениться, - сказала она резко. – Я не имею права рисковать.
– Вы же знаете, леди королева, - сказал граф с развязностью, позволенной давнему другу или любимому слуге, - что не всякая дама подойдёт мне в жёны. Пока я такую не нашёл. Так что женюсь, только если повстречаю девицу с кровью четвёртой живительной или влюблюсь до беспамятства.
– Считаешь это невозможным? – королева впилась в него взглядом.
– Считаю это маловероятным, - ответил Вирджиль мягко. – Как говорили древние - оmnia praeclara rara. Всё прекрасное редко.
– Это ты о крови или о любви?
– И о том, и о другом, ваше величество. Советую вам не волноваться и отдохнуть сегодня. И я отдохну, с вашего позволения. Вы ведь желаете увидеть меня победителем в поло, не так ли?
Королева кивнула, разрешая удалиться, но когда граф уже дошел до двери, её величество окликнула:
– Майсгрейв!
– Что угодно? – обернулся колдун с готовностью.
– Ты ведь ничего от меня не скрываешь?
– Нет. Почему такой вопрос? – Вирджиль вскинул брови.
– Мне показалось, ты испытываешь интерес к леди Валентайн.
– Вам показалось, - ответил граф спокойно. –
– Может, и мольберт упал сам по себе?
Вирджиль расхохотался так искренне, что королева тоже не сдержала улыбки.
– Вы меня раскусили, леди королева, - признал он. – Каюсь, мне до смерти надоело стоять там, таращась в одну точку. И было пресмешно посмотреть, как бесится мастер Леонсио. Помните, как он назвал меня красивой статуей без души? А я злопамятный, вы знаете. Надеюсь, он не съел свой берет. От этого может случиться несварение.
– Иди уже! – прыснула королева, как девчонка. – Надеюсь увидеть тебя завтра в седле и с кубком победителя.
– Приложу все усилия, - Вирджиль поклонился и вышел из королевской ванной.
Под дверями ждали служанки, и стоило показаться колдуну королевы, все они, как одна, поклонились так низко, что стали видны аккуратные пучки тугих кос на затылках.
– Её величество отдохнет четверть часа, - привычно объявил граф, - а потом принесите ей молока с мёдом.
– Да, господин граф, - ответила старшая из служанок, и девицы гуськом проскользнули в ванную комнату.
Оставшись один, Вирджиль вытер рукавом пот со лба и висков. И пот прошиб совсем не потому, что в ванной комнате было жарко. Граф торопливо зашагал по коридору, потирая сгиб локтя, где саднила ранка, оставленная ритуальным кинжалом.
Неужели, старуха что-то заподозрила? Если бы она не появилась у художника, Эмили Валентайн уже сбежала бы, сверкая пятками.
Впрочем, оставалась слабая надежда, что сейчас, вот в это самое время, леди Валентайн со слезами и проклятиями собирает вещички, чтобы отбыть в Саммюзиль-форд.
Вирджилю страшно захотелось её увидеть. Пусть заплаканную, пусть злую – всё равно. Лишь бы увидеть, встретить её взгляд – пусть негодующий, пусть презрительный… Увидеть, прикоснуться, почувствовать рядом… Но нет, нельзя. Нельзя привлекать к ней внимание. Если старуха что-то почувствует…
Он поборол опасное желание ринуться в дом Икении, отпустил кучера и пошел в сторону Птичьего холма, жадно вдыхая напоённый городскими цветами воздух. Прохожие, попадавшиеся навстречу, спешили перейти на другую сторону улицы, а то и вовсе свернуть в переулок, только бы не столкнуться лицом к лицу с королевским колдуном.
Вирджиль Майсгрейв замечал это, но ничем не выказал насмешки, неудовольствия или презрения. И только добравшись до ворот Мэйзи-холла, увитых розами, произнес вполголоса:
– Никто тебя не заменит. Никто не заменит.
10. Ничто не приносит покоя
Возвращаясь домой в королевской карете (уже в гордом одиночестве, без блистательной леди Нэн), я обдумывала всё, что произошло сегодня во время позирования. Несомненно, что домогательства графа терпеть дальше невозможно. Несомненно, что мне надо уехать из столицы. И чем скорее – тем лучше. Вопрос – должна ли я поговорить об этом с Аселином? И что я ему скажу?..