Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
– Не стоит жалости, - холодно ответила я.
– Вы сердитесь на меня? – продолжала леди Икения.
– Я понимаю, что виновата перед вами, но я сделал так исключительно ради вашего счастья с Аселином.
– Сделали - что? – тут же встряла в наш разговор леди Скримжюр, с любопытством слушая словесные излияния моей несостоявшейся свекрови.
– Я лишь хотела, чтобы вы составили счастье моего сына, - сказала леди Икения, не обращая внимания на графиню. – Поймите, только это, никакого злого умысла. Аселин так страдает…
Страдает? Нет,
– Ваш сын, леди, исключительно счастлив с леди Филомэль, - я говорила и чувствовала, что мне совершенно безразличны отношения Аселина с кем бы то ни было. А ведь и месяца не прошло с тех пор, как я считала его любовью всей моей жизни. Но всё изменилось. Изменилось раз и навсегда с того самого момента, когда… когда появился двоюродный дедушка Джиль.
– Леди Нэн?! – переполошилась леди Икения. – Не может быть! Вы не так поняли, Эмилия…
– Я не верю, что вы не знали об их взаимной симпатии, - решительно прервала я её причитания.
– Не понимаю только, для чего я была вам нужна.
– Ну и глупы вы, - опять вмешалась леди Скримжюр. – Им нужна ваша кровь, Джейн. Они сцедят её и выпьют, а потом…
– О Боже, - вздохнула леди Икения, поднося руку ко лбу. – Уйдемте отсюда, леди Эмилия. Старуха совсем спятила.
Я опять поймала взгляд мужа. Королева держала Вирджиля Майсгрейва за рукав и что-то говорила – увлеченно, с улыбкой, но колдун лишь рассеянно кивал, а смотрел на меня. Мне казалось – ещё немного, и он вырвется из рук королевы и бросится ко мне. Только зачем? Чтобы спасти или чтобы погубить окончательно?
– Прошу прощения, - сказала я дамам и поклонилась сначала леди Скримжюр, а потом леди Икении, - но лучше мне вернуться к мужу.
Графиня удовлетворенно кивнула, а леди Икения что-то затараторила, пытаясь остановить меня, но не слушала её, и она отстала, горестно замолчав. А я шла вперёд, потому что мне казалось, что Вирджиль Майсгрейв звал меня взглядом, и ещё мне казалось, что я не могла не откликнуться на его безмолвный зов.
Фейерверки возобновились, вновь полетели ракеты и шутихи. Королеве вернули её собачку, и все уставились на разноцветные сполохи, загоравшиеся в небесах.
Я остановилась рядом с мужем, почти касаясь плечом его плеча, и некоторое время мы молча наблюдали за фейерверком, пока королева и фрейлины восторгались каждому разноцветному взрыву. В какой-то момент я почувствовала, что граф смотрит на меня, но даже не повернула голову в его сторону, делая вид, что увлечена зрелищем. Рука колдуна нашла мою руку, сжала… Я пошевелила пальцами, показывая, что не хочу этого прикосновения. Он отпустил меня и, кажется, вздохнул.
Что-то слишком часто завздыхал язвительный Вирджиль Майсгрейв. Часто и некстати.
Мы стояли рядом, молча и неподвижно, а вокруг нас шумела веселая и крикливая толпа. Придворные сопровождали восхищенными возгласами каждую вспышку, смеялись, болтали… А мы с колдуном словно оказались под стеклянным колпаком – вроде бы и рядом, но не со всеми.
Я думала о
Отгрохотали пушки, и королева попросила охлажденного лимонада. Ей тут же поднесли бокал, она сделала несколько глотков и ахнула:
– Мы совсем позабыли о Тэсс! Немедленно поднесите ей лимонада! Она, наверное, умирает от жажды!
Бросились к леди Скримжюр, которая по-прежнему сидела в кресле, а я стояла рядом с колдуном и думала – у кого и как узнать, за кем была замужем Джейн Эшборо. Кто скажет мне правду? Кто не солжет?..
Истошный визг леди Хлои оглушил сильнее, чем грохот фейерверка.
– Леди графиня!.. – билась в истерике «красавица Бельфлер». – Леди Скримжюр!.. Помогите кто-нибудь!.. Врача!..
Вирджиль бросился к креслу графини, расталкивая бестолково снующих туда-сюда придворных, я пошла следом за ним и увидела, как он склонился над креслом, в котором сидела сестра королевы. Пожилая дама почти висела на подлокотнике, уронив голову, морщинистая рука повисла, касаясь подстриженной садовой травы… Лицо леди Скримжюр было необыкновенно белым, глаза закрыты, а потом я увидела, что её белый отложной воротник покрыт темными пятнами…
– Она убита, - сказал Вирджиль, выпрямляясь. – Ей перерезали горло. Врач не поможет.
Теперь визжали почти все фрейлины, и королева напрасно приказывала им молчать. Королевские гвардейцы оцепили поляну возле фонтана, перепуганные господа уводили прочь не менее перепуганных дам, и колдун тоже попытался меня увести, но я не могла сдвинуться с места, с ужасом глядя на мертвое лицо разговорчивой старухи. Слишком разговорчивой старухи.
– Нам лучше уйти, Эмили, - сказал граф мне на ухо и обнял за талию, почти насильно увлекая за собой. – Лучше уйти…
Оглядываясь через каждый шаг, я позволила увести себя и даже не запомнила, как меня садили в карету и везли на Птичий холм. Только когда мы миновали лабиринт, я немного пришла в себя.
– Её убили, - только и сказала я, когда дверь Мэйзи-холла закрылась за нами на десять замков.
– Получается, что так, - согласился Вирджиль. – Но не волнуйтесь, королевские дознаватели во всем разберутся. А вам лучше отдохнуть. Вы слишком потрясены.
– Да, вы правы… - согласилась я, всё ещё видя, как наяву, ужасную картину с мертвой женщиной в кресле. Перерезали горло. Спустили кровь… Крюки и медная ванна…
– Если хотите, я останусь с вами этой ночью, - ворвался в мое сознание тихий, но настойчивый голос колдуна. – Эмили, хотите – я останусь?
Я смотрела на него, ничего не говоря. Он и в самом деле думал, что его присутствие добавит мне спокойствия? После всего того, что я пережила по его милости, после всей лжи, что я услышала? После тех мерзких сцен, свидетелем которых он заставил меня стать?
Всё это можно было бросить колдуну в лицо, но я потупилась и чинно сказала:
– Благодарю, милорд, но ваше присутствие не потребуется. Я потрясена, но в помощи не нуждаюсь. Мне хотелось бы побыть одной, если не возражаете.