Семицвет: молодость богов. Части 1-2

Зайцев Святослав Викторович

Алексей удивленно посмотрел на чертеж. Довольно грязный, надо сказать. И в одном месте — до дырки протерт.

— Как тебе? — спросил Арсений Арсеньевич.

Алексей сглотнул. Он с ходу заметил, что на карте не были указаны развилки вокруг первой кольцевой, а третья кольцевая вовсе не была квадратом, как задумано. Арсений сделал ту же самую ошибку, что и сделал он — Арсений перепутал ветку метро и запасной путь. Но перечерчивать не стал, и решил исправлять как есть. В итоге третья кольцевая, которая должна быть квадратом с закругленными концами съехала в край и превратилась в пакет с манной кашей. Полиэтиленовый. С комочками. Алексей

даже и не знал, что сказать. Сказать правду — обидит, соврать — так самому потом тошно будет. Он почесал затылок, хотя раньше никогда так не делал. А когда не знал, что сказать, обычно кашлял в кулак. А теперь вот новая привычка.

— А вы пятой твердости карандаш использовали?

— Нет, первой.

— А я десятой использовал.

— Десятой? — изумился тот. — Такие что, бывают? — да, бывают. У меня чертеж все время грязный выходил. А карандаш десятой твердости грязи как-то сам собой не допускает. Правда, бумагу рвет.

— По-моему мой чертеж ужасен. — Сказал Арсений. — Мне двенадцать лет было, когда я его делал. На твой посмотрел — сразу воспоминания нахлынули. А как ты схемы водоканалов наложил?

— Я их не накладывал. — Сказал Алексей немного смущенно, вспомнив, как пытался начертить поверх эти схемы, у него никак не получалось, только потом понял.

— Надо сначала водоканалы на чертеже нарисовать…

— Пойдем наверх. Ты рассказывай.

Он побежал за Арсением, прыгая через ступеньку.

— В общем, сначала такой тонкой паутинкой их наложить, а сверху основной чертеж делать. Ну а потом только направления ставить.

Они зашли в класс.

— Говоря начистоту, — сказал Арсений почти что шепотом. — Мой чертеж был отвратителен. — Он подмигнул ему и проследил, когда тот сядет на свое место.

— Я прекрасно знал, давая вам это задание, что никто из вас с ним не справиться. Потому что справиться с ним просто невозможно. Но мне отчего-то стало интересно — как вы поступите в такой ситуации? Как выкрутиться сможете?

— А теперь признавайтесь, кому из вас отец или старший брат первым начертил схему метро? — спросил он. Алексей сглотнул и тихо поднял руку.

— Тебе, Прошин?

— Не начертил. Помог!

— Помочь это не считается. — произнес Арсений. — Мы все друг другу помогаем. Правда, ведь. Ты свой чертеж сам начертил — это и видно. А то, что ты обратился за советом к проводнику метрополитена, достал профильные учебники, консультировался с отцом — так это похвально. Из тебя вышел бы отличный журналист или аналитик. Я сейчас про другое говорю — мне очень и очень интересно — отчего я увидел пять одинаковых, и совершенно неправильных чертежа. вы что — сговорились?

Класс молчал.

— Я в ужасе. — Всплеснул руками Арсений. — Кому-то из вас сделали прекрасный чертеж схемы метро, и вы его перерисовали. Причем все как один. Неужели вы думали, что я не увижу этого? У некоторых из вас на чертеже даже проколов от циркуля нет. Кто-то использовал стерео-чертежника? Я тоже умею этим инструментом пользоваться. — он посмотрел на класс. — И тишина. — сказал он разочарованно. — И мертвые с косами, да? Отвратительно. И ведь даже не постарались узнать, чем отличается схема от карты, и схема путей от карты путей. А вот один из учеников попытался. Алексей Прошин, ты в этом конкурсе победитель. Можешь покинуть класс и отправляться домой — спать. Вижу, ты отлично потрудился. Жду тебя в гости с понедельника. Надя тебе все расскажет.

Глава III.

Экзамен

Света с младшим ещё не вернулись с моря, поэтому стирал и гладил он все сам. Отвел в расписании целый день, который посвятил уборке и стирке. И вообще, он стал более собранным. Ему это чувство собранности нравилось, он им даже наслаждался — оказывается, есть в дисциплине много приятного. Да и приборка оказалась делом куда более увлекательным, чем он предполагал.

Первым делом взялся за свой шкаф. Места в нем с каждым днем становилось все меньше — нужно было срочно его освобождать… Либо навести там порядок, ведь каким-то удивительным способом все, сложенное по порядку занимало меньше места. Эту странность он заметил, еще, когда складывал в сумку вещи — сложишь аккуратно, так все влезет, напихаешь, как попало — придется вторую сумку брать.

Он разложил на полу пакеты для утилизации и стал искать, что выбросить. В первую очередь он собрал камни и сухие ветки и отнес их на улицу. Было бы невежливым загружать службу утилизации отходами, которые он и сам сможет утилизировать.

А вот два сломанных стабилизатора для солнечных батарей уже просто так не выбросишь — Света все хотела их в ремонт отдать, но такую старую модель уже давно не ремонтировали, поэтому надо было вести в ремонт в другой город. И она все ждала, когда кто-нибудь поедет в Златоуст, чтобы захватить этот хлам. Ещё там была подставка для стационарного общения по телефону. Правда, телефон они давно сменили, старый подарили кому-то, а подставка осталась валяться.

Ещё там была физическая клавиатура. Он как-то пытался даже на ней печатать — нажимать на клавиши оказалось действительно удобно, чем попадать по экрану планшета. И как-то приятно — вроде нажимаешь и сразу чувствуешь — да, действительно нажал. Но клавиши все были одного цвета и не издавали звуков, поэтому не всегда было ясно — попал ли он по той букве или нет, приходилось на неё краем глаза поглядывать. Да и он практически не работал дома на планшете, а таскать с собой эту штуковину было как-то неудобно. И ещё к физической клавиатуре прилагалась подставка, зарядник, какие-то провода… В общем, места она занимала много.

Ещё там были две сломанных музыкальных гарнитуры. Он покрутил их, соображая — можно ли из двух сломанных сделать одну работающую. Но никак не мог разобраться, как именно. А если сядет за это дело, то увлечется и не сделает уборку.

Он взглянул на кучу этой техники и стал думать — выбрасывать или нет. С одной стороны во всем этом действительно было много нужного. Наверняка, Света поворчит, узнав, что он с легкой руки от всего избавился. С другой стороны — этот хлам валяется здесь уже года полтора, и никто про него не вспоминает. А если весь его выбросить — то никто про него и не вспомнит. А если не вспомнит — то зачем он тут нужен? Любой хлам нужен только тогда, когда о нем помнишь.

Он взял монетку и подкинул.

Не выбрасывать, — сказала монетка.

Ничего ты не понимаешь, — сказал Алексей, и уложил гарнитуры, аккумуляторы, переходники малопонятного назначения и кучу проводов в пакет для работающей и неработающей техники. В каких-нибудь школах или садиках все это, починенное точно пригодится.

И в последний момент ему попались две лицензии на видеоигры. А ведь он про них совсем забыл. Отец, помнится, ему запретил в них играть, пока тот с профессией не определится. А ведь он на них полгода деньги откладывал.