Семилетка поиска
Шрифт:
Села искать по Интернету материалы об одном громком шоу-мене, ведущем политико-психологического ток-шоу. Предстояло сделать беседу с этим секс-символом с резкой фамилией Патронов и шокирующими манерами. Из тех, кто хватает молодых журналисток за округлости и жарко спрашивает на ухо: «Ты сколько раз за ночь кончаешь?» Пару раз пытался прислониться к Елене, говорил многозначительные тексты. Однажды они даже, сделав вид, что спьяну, целовались в Госдуме. Патронов был хорош собой, но от него отталкивал ярлык общенационального кобеля.
– Кать, зачем главному, чтоб я брала
– Так ведь она только про это и напишет. Он, конечно, пафосный блядун, но политически не простая игрушка, – зевнула Катя. – Бутерброд хочешь?
– Не хочу…
Позвонила Караванову.
– Привет!
– Привет! – сказал он радостно, без всякого подвоха. – Какие новости?
– Готовлюсь к интервьюшке с Патроновым.
– С Патроновым? Это уже будет четвертый герой?
– С чего ты взял?
– Так ведь он… все, что шевелится. И никто ему не отказывает, как утверждает молва. Или таких, как Патронов, ты уже не считаешь? – засмеялся Караванов, словно довольный успехом бывшей жены у мужчин.
– Ну, раз так уговариваешь, подумаю… – фыркнула Елена. – Да мне вообще-то Патронов по фигу, главный требует. Я ведь по крупному рогатому скоту, а не по секс-символам. Главный почему-то считает, что Патронов – масштабная фигура, человек с тонкими струнами, совесть нации…
– Если это совесть нации, то так нации и надо!
– После того как тебе через день показывают в постели пистолеты или вынимают душу по Интернету, уже все равно, Патронов, не Патронов. После этого можно уже спокойно идти в мужскую зону и всех там ставить раком…
– Думаю, это следующий этап твоего сексуального раскрепощения.
– Хочется верить, – хмыкнула Елена. – Вот сижу, листаю еженедельник. За год ничего важного не сделала, не написала, не поняла…
– Не скажи! От брака избавилась, запреты сняла!
– Так ведь не сама. Бывший муж помог…
– Ну так ведь сразу и поддержала новый проект! – кокетничали они друг с другом, понимая, что это интонационно не значит ничего, кроме взаимной симпатии.
– Так ведь не посмела ослушаться… Кстати, родители хотят в один из выходных подъехать, изображая отцов день рождения. Когда тебе удобней попозировать в качестве действующего мужа?
– В каком формате?
– Появиться вечером, поужинать с нами, рассказать, как тебе плечо после драки лечили. Потом они лягут спать в Лидиной комнате, а ты – тихонечко свалишь.
– Не проще ли правду сказать?
– Пока нет сил на их визг. Они же на один день приедут и сообразить не смогут, поскольку заняты только собой.
– Ладно, приду. Тут мне последняя жена звонила. Ей уже рассказали.
– Последняя – это я. Или ты за вчера еще раз успел жениться?
– Значит, предпоследняя.
– Так и говори. Она ведь до сих пор в невестах ходит. Достойная дама.
– Назад пути нет… – хихикнул он.
– Да ладно! После меня любая покажется сахаром, – поддержала Елена.
– Я ж говорю: я не возвращаюсь.
– Ясно.
– Ну, тебе видней. У тебя это получается как на конвейере.
– Ты про баб? Я вообще-то по мужикам…
– Экстраполирую…
– Ладно. Тогда до демонстрационного ужина. За покладистость обещаю приготовить что-нибудь твое любимое.
– Не суетись под клиентом. Пока…
Положила трубку с легким сердцем. Дурацкая была ситуация с родителями, так не хотелось слушать их тексты по поводу развода. Ведь ничего не объяснишь, они живут на другом языке, но душу вынут по полной программе.
Забежала Олечка, хлопая глазами и размахивая каким-то листком.
– Слушайте все! – потребовала она. – Касается каждого. Читаю: «Отмечать Новый год в Москве в этом году – одно из самых дорогих удовольствий в мире. К такому выводу пришла известная консалтинговая компания „Ранц Хаймер интернешнл“. Российская столица, согласно исследованиям, вошла в тройку самых дорогостоящих городов мира. Сильнее всего придется раскошелиться тому, кто будет встречать Новый год в Токио. Выпить, закусить и развлечься ему будет стоить порядка 111 долларов США. На втором месте по дороговизне находится Лондон. В британской столице это обойдется в 95 долларов. И Москва как раз на третьем месте. За угощение-развлечение придется выложить чуть более 90 долларов». Представляете?
Народ в комнате загомонил, начал возражать и ужасаться, хотя оклады в газете были достаточно высокие.
«Новый год! Как быстро, как странно… Разучилась встречать его без Караванова. Придется научиться… А с кем? Не с кем… С кем-то из новых мужиков? Не хочется… Пойду к друзьям… – подумала Елена словно с вызовом. – Куплю новое платье и сама себе подарю подарок! И ну всех к черту…»
Вечером домой забежала Лида. Ей нужны были какие-то шмотки, деньги и немного поговорить.
Как обычно, ела какую-то принесенную с собой фастфудовскую дрянь из киоска, очередные «пирожки из котят», вместо того чтобы обратить внимание на еду в холодильнике. Елена махнула на это рукой после того, как Карцева объяснила, что уход от пищи, приготавливаемой матерью, необходимый этап разрыва пуповины. По себе Елена отлично помнила, что в какой-то момент ей стало остро не вкусно приготовленное руками матери.
Особенно под музыку всех этих: «Посмотри, все горячее; я так старалась; это очень полезно; питаешься бог знает как; наживешь себе язву желудка; человек не может жить без супа; ешь с хлебом…» Полжизни из-за этого убеждала себя, что человек может жить и без супа, и без хлеба. И чем чаще ешь то, что хочешь, и тогда, когда хочешь, а не тогда, когда это за тебя хотят другие, тем становишься все более нормальным и здоровым человеком. И что материнский контроль желудка ребенка – одно из самых страшных психологических насилий, и со временем, когда гуманитарный стандарт поднимется выше, будет юридически наказуемо. Как сейчас во многих странах родители сидят за избиение ребенка, так будут сидеть и за насильное кормление. Ведь неизвестно, что больше разрушает психику…