Семисвечник царя Соломона
Шрифт:
– Не Зазаборск, а Изборск! Это древний, исторический город! Между прочим, гораздо старше вашего Питера!
– С чем я тебя и поздравляю! А еще позволь спросить – почему он отключил телефон?
– При чем тут телефон?
– При том, что он боится! И знаешь, кого он боится? Вовсе не меня! Он боится свою мамочку! Не дай бог она узнает, что вы тут задумали! Вот ты еще не знаешь его мамочку, Агнию Степановну… у тебя еще все впереди!..
Мужчина, послуживший яблоком раздора двух разгневанных валькирий, услышав имя своей родительницы, выглянул
– Мама…
– Вот именно – мама! Когда его мама все узнает… вот тогда ты поймешь, во что вляпалась!
Я поняла, что зря гналась за Мишель, что напрасно потратила время. Ее телефонный разговор, который я приняла на счет Арсения, не имел отношения к нашей криминальной драме, он касался этого жалкого беглого мужа, который попытался удрать от нее, поэтому и отключил все телефоны…
Вокруг тем временем собралась уже большая толпа, с интересом следившая за выяснением отношений. Ну, на вокзале-то, пока поезда ждешь, все равно делать нечего, а тут такое бесплатное кино показывают.
Я уже хотела покинуть поле боя и отправиться восвояси, когда ситуация приняла новый поворот.
Как я говорила, у ног беглецов стояло несколько чемоданов и кошачья переноска.
И вот, когда я уже собралась уходить, Мишель Борисовна увидела эту переноску и метнулась к ней.
– Вот он где! Мурзик, Мурзинька!
Она повернулась к сопернице и грозно воскликнула:
– Мужа моего можешь забирать, мне это барахло и даром не нужно, но Мурзика я тебе ни за что не отдам!
Тут кот, который до сих пор тихо сидел в переноске, видно услышав голос хозяйки, каким-то образом ухитрился открыть переноску и выскочить из нее.
Кот, кстати, был удивительно красивый – очень пушистый, черный с красивым коричневым оттенком, с белыми лапами и грудкой и с розовым носом.
Мишель схватила его и прижала к обширной груди, тут же ласково заворковав:
– Мурзик, Мурзиша… мама по тебе так соскучилась! Больше я тебя никому не отдам!
Мурзику, однако, эти телячьи (или кошачьи) нежности не понравились, и он стал выдираться из объятий хозяйки.
Та не почувствовала сразу перемену в его настроении, за что и поплатилась…
Кот выпустил когти и прошелся по лицу Мишель, оставив на нем глубокие кровавые полосы.
Мишель заверещала от боли, выпустила кота, и он тут же припустил в собравшуюся вокруг толпу.
Мишель крикнула ему вслед:
– И ты, предатель!
Тут же она опомнилась, поняла, что обожаемый кот может пропасть в вокзальной толчее и суматохе, и закричала своим зычным голосом, напоминающим пароходную сирену:
– Помогите! Держите моего котика! Поймайте его! Я обещаю за него награду!
Кстати, беглый муж со своей спутницей и чемоданами под шумок успел испариться.
Я двинулась сквозь толпу к выходу.
Больше мне здесь было нечего делать. И вообще, я только потратила время зря, преследуя неподражаемую Мишель Борисовну…
Пробившись
Проходя мимо одного из ларьков, я почувствовала знакомый с детства запах и вдруг поняла, что ужасно хочу есть.
В ларьке продавали хот-доги, а попросту – сосиски в тесте.
В детстве это было мое любимое лакомство, и хотя сейчас я понимала, что это вредно, но мне ужасно захотелось такую сосиску.
Продавщица, жизнерадостная полная блондинка, призывно заулыбалась:
– А вот сосиски в тесте! Бери, вкусные, пальчики оближешь! Снова вернешься…
Я не удержалась, подошла к ларьку, купила хот-дог и тут же с жадностью вонзила в него зубы…
И испытала горькое разочарование.
Сосиска была резиновая и отдавала горелым маслом, булка – черствая, и вообще, этот хот-дог даже отдаленно не напоминал то, что я ела в детстве. Хотя, может, он был точно такой же, просто в детстве нам все кажется вкуснее…
В моей памяти тут же всплыло слово «трансжиры». Не помню точно, что это такое, но что-то очень вредное, и это что-то наверняка присутствовало в злополучной сосиске, кроме того, консерванты и тому подобная дрянь…
Нет, есть такое нельзя!
Я шла вдоль перрона, оглядываясь в поисках мусорки, чтобы выкинуть туда недоеденный хот-дог.
И вдруг я отчетливо услышала громкое «Мяу!».
Я огляделась.
Рядом со мной, за тумбой с расписанием пригородных электричек, сидел кот.
Он был очень красивый – чрезвычайно пушистый, редкого черно-коричневого оттенка, с белой грудкой, белыми лапами и очаровательным розовым носом.
Да это же Мурзик! Беглый кот Мишель Борисовны!
Мурзик смотрел на меня очень выразительно. Он явно чего-то от меня хотел.
Увидев, что я его не понимаю, он громко, требовательно, настойчиво мяукнул.
Я проследила за его взглядом… и с удивлением поняла, что Мурзик с вожделением смотрит на недоеденный хот-дог в моей руке.
– Мурзик! – проговорила я с сомнением. – Неужели ты хочешь… это? Да ты такое точно не будешь есть! Хозяйка наверняка кормила тебя специальным кормом для домашних котов, а здесь сплошные трансжиры, консерванты, пищевые добавки, переработанное мясо и куча других вредных вещей!
Но Мурзик снова громко мяукнул.
– Ну, если ты настаиваешь… только не говори потом, что я тебя не предупреждала!
Я положила на асфальт перед ним хот-дог, и Мурзик набросился на него, как лев на антилопу. Сразу было видно, что ему надоел диетический корм и он получает огромное удовольствие от трансжиров, консервантов и переработанного мяса.
Пока он расправлялся с хот-догом, у меня мелькнула здравая идея.
Кота нужно вернуть Мишель, он пропадет на улице, особенно здесь, на вокзале… здешние коты наверняка настоящие разбойники, и они изведут ухоженного домашнего любимца…