Семнадцать мгновений Вейдера

Alma

Кажется, фигуры расставлены правильно.

* * * * *

Сегодня она была деланно неженственной.

Совершенно случайно заметила свое отражение в шлифованной обшивке коридора, когда поднималась в этот зал. Недовольно повела плечами. Это ее почти что естественный облик для выступлений перед товарищами, тогда какого ситха над этим задумываться? Свои привыкли видеть ее именно такой. Суллустанцы, каламари, вуки – те вообще не способны оценивать человеческую расу с точки зрения внешней привлекательности.

Не то чтобы ей самой когда-либо нравились скучные деловые прически, скованно-механические движения и вечно-белые туалеты. К тому же, сегодня она явно перестаралась с приглаживанием волос. И еще эти патриотически-нелепые чандрилльские украшения. Бывают ведь женщины-лидеры, которым искренность и непосредственность помогают укрепить авторитет.

Но не ей. Ее не

воспримут в другом виде.

Ах, и это Лею когда-то называли «ледяной принцессой»? Да что они понимают в женщинах... Лею, ту самую Лею, которая сейчас вошла в зал, весело щебеча с генералом Соло? Кажется, совсем позабыв о всех своих политических грезах. Куда там, в годы своего младого сенаторства Лея просто-напросто копировала ее стиль, не успев выработать собственный. А теперь Лея настоящая. Симпатичная, живая девчонка. Неизвестно почему напомнившая ей давнюю подругу юности – сенатора от Набу. Та тоже была подчеркнуто холодно-официальная – пока вблизи не появлялся рыцарь по имени Энекин Скайуокер.

Так, и по какому вопросу пять минут назад в коридоре к ней обращался Ландо Кальриссиан? Раскланялся и попытался завести светский разговор. Этот искатель приключений чего только не делал, чтобы добиться расположения у шефа Альянса. Даже цветы как-то раз притащил. Думал, что таким образом заставит деловую даму растеряться и преодолеть подозрения относительно его мошеннической сущности. Холодноватый кивок приветствия – обаятельный мерзавец спешно решил ретироваться и ускорил шаги.

О, какая ерунда! Во всей Галактике только один человек мог вызвать у нее растерянность. Что он постоянно и делал, с того самого момента, как десять лет назад они встретились. И этот человек был недосягаемо далеко. Если бы собравшиеся здесь существа хоть на миг заподозрили, под началом кого был создан Альянс...

«Это ложь? Да, Мон, признайся, что ты погрязла во лжи, и обманываешь этих людей...»

Воспоминания десятилетней давности закружились перед глазами.

* * * * *

Целая неделя прошла… семь долгих дней, наполненных сомнениями и горечью, и – ничего. Целых десять лет она боролась с Империей. Сначала политически, выступая вместе с коллегами против растущего влияния Палпатина. Как он, должно быть, потешался над их наивностью! Потом… потом была встреча с Бэйлом в полутемном коридоре, заговорщический шепоток – и идея вооруженного сопротивления, обжегшая душу своей запретностью – и соблазнительностью. Она вступила в тайное общество, гордо именовавшееся «Альянсом»… лишь для того, чтобы в очередной раз осознать тщетность подобной затеи. Группа детей, вздумавшая развязать всегалактическую революцию! У них не было ничего: ни знаний, ни влияния, ни опыта… ничего, кроме всепоглощающей ненависти к тирании. Мон Мотма всегда трезво смотрела на жизнь. Временами, это здорово мешало, а в данном случае – причиняло почти физическую боль. Она отлично понимала, что все их встречи – секрет полишинеля и отлично сознавала, ЧЕМ все это закончится. Императору нравится играть, но скоро – очень скоро – Его Зловредство натешится. Что тогда? Как именно Палпатин расправится со столь досаждающей помехой? Арестует их прямо на встрече? Пошлет штурмовиков вытаскивать их из постелей на глазах всего Корусканта? Или… в этом месте размышления Мон, как правило, обрывались, ибо встающее перед глазами видение заставляло ее сердце сжиматься от первобытного страха. О Вейдере рассказывали многое, - но, глядя на черную безликую фигуру, появляющуюся рядом с императорским троном как по волшебству, она готова была поверить и не в такое. По крайней мере, до ТОГО дня…

Все начиналось, как обычно: встать, умыться, просмотреть почту… на столе, рядом с компьютером, лежал странный клочок бумаги. Он сразу привлек внимание Мон своим вопиющим несоответствием обстановке. Откуда, скажите на милость, в апартаментах сенатора взяться подобному мусору? Никто из ее знакомых не опустился бы до такой бумаги – четверть кредита за пачку. Как бы сложилась ее судьба, не разверни она тот обрывок? Мотма развернула. Странные каракули (писали от руки!) сложились в слова на стандарте. «Дворец Правосудия, 612, 14-00. Много интересного об Альянсе узнаете». Происки СИБ? Или – чья-то глупая шутка? Она перечитала записку: вся эта афера виделась столь несерьезной, что первым желанием сенатора было просто отмахнуться. Клочок дешевой бумаги – как послание Судьбы? Ха! И, все же… что-то в этих словах (или в манере выражаться?) не давало ей просто швырнуть записку в утилизатор – и забыть об этом происшествии. Наверное, она уже тогда решила, что пойдет… но не признавалась в этом до последнего. Первая половина дня пролетела, как в тумане, настал обеденный перерыв, и ноги сами принесли ее во Дворец Правосудия. Он находился совсем

рядом с Сенатом, являясь, по сути, одной из его дочерних организаций. Раньше, во времена Республики, здесь кипела жизнь… теперь же Дворец почти опустел. Центром столичной жизни стал Императорский дворец, Сенат же добропорядочные граждане старались обходить по широкому радиусу… Мон презрительно скривила губы. Крысы всегда бегут с тонущего корабля! Над этой площадью еще витал призрак былого могущества, но она, Мотма, давно поняла: дни Сената сочтены. Еще в тот день, когда Спаситель всея Галактики, добрый канцлер Палпатин с экранов провозгласил себя Императором. Она смотрела на дверь с надписью «612», и на душе было тяжело. В конце концов, что она теряет? Если это глупая шутка, то она, по крайней мере, сможет надрать уши шутнику. А если происки СИБ… женщина пожала плечами: у императорских слуг наверняка полно доказательств ее «антиимперской деятельности». Ведь он и Бэйл были самыми старшими – и опытными – политиками в Альянсе. 14-01. Надо что-то решать. Мон решительно нажала на кнопку, и тяжелая деревянная дверь бесшумно скользнула в сторону. Одного взгляда на существо, сидящее в глубоком кресле, ей хватило, чтобы понять, почему слова на записке показались ей знакомыми. Йода, рыцарь джедай, магистр вымершего ныне Ордена являлся одной из самых разыскиваемых персон в Галактике… и он чувствовал себя здесь, в самом сердце Империи так же спокойно, как – века назад – в кресле Совета. Мотма была столь поражена, что не сразу заметила второго. А, между тем, Дарт Вейдер, Темный Лорд ситхов, явно стоил внимания.

«Вейдер… здесь? Вейдер и Йода – вместе? Джедай – и убийца джедаев, прилюдно клявшийся не оставить во Вселенной ни одного расточка от ненавистного ему Светлого Ордена? О, Сила, что происходит?»

Дверь бесшумно закрылась, отрезая путь к отступлению.

Закройте рот, сенатор. Не ровен час, майнок залетит, - ирония в голосе Лорда заставила ее вспыхнуть до корней волос. Стыд за собственное поведение даже помешал Мотме как следует удивиться: она и представить не могла, что ситх способен на подобные выходки. Йода бросил укоризненный взгляд на застывшую у стены темную фигуру:

Некоторых вещей даже Империя не меняет.

Вейдер склонил голову в притворном смирении:

Прошу простить мою дерзость, госпожа сенатор, - особого раскаяния, почему-то не слышалось. – Присаживайтесь. Нам надо поговорить.

Она многое узнала тогда. Кое о чем Мон подозревала, о многом – догадывалась, но то, что на самом деле происходит в Империи… ЭТО БЫЛО НЕМЫСЛИМО! Вейдер, ведущий свою игру против Таркина, Пестажа и Императора? И Бэйл, тот самый Бэйл, который за руку привел ее в подпольную организацию – одна из первых фигур контрразведки? Невероятно! Однако Темный Лорд будто и не собирался убеждать – он просто перечислил факты. Так, что становилось ясно: вот она, правда! Хотя верить не хотелось… Ведь, пока она и ее товарищи-заговорщики, грубо говоря, мутили воду, Вейдер фактически создавал для себя ту самую тайную армию, о которой мечтал Альянс. Благо, положение Темного Лорда при дворе открывало широкие возможности для подобных манипуляций. Слушая спокойный и обстоятельный рассказ Лорда о предстоящих «чистках» в Сенате, призванных оградить горе-подпольщиков от опасности, Мотма внезапно поняла и еще кое-что:

«А ведь он тоже не слишком рад. Что я… да и все мы для него? Балласт!»

Мон всегда отличалась проницательностью – еще одно качество, отнюдь не сделавшее ее жизнь счастливее. Вот и сейчас она каким-то шестым чувством поняла: между этими двумя нет полного согласия. С точки зрения конспирации – да и простой логики, привлечение ее в качестве союзника было делом невыгодным и ужасно рискованным. Никто в здравом уме…

«Будь честна с самой собой! Говоря «никто» ты думаешь «я». Я бы не рискнула. Я бы никогда не поставила свою жизнь – и успех всего дела в зависимость от человека, которому не верю полностью. Причем, говоря откровенно, совершенно бесполезного в данный конкретный момент. Почему же ОН это делает?».

Внезапно сенатор встретила взгляд, исполненный вековой мудрости – и увидела в нем понимание. Магистр не спеша поднялся с кресла.

Моя миссия закончена здесь. Навсегда. Остальное сделаешь ты.

Учитель… - ей показалось, или голос грозного Лорда действительно звучал почти умоляюще?

Нет, Энекин! Прошлого вернуть не можем мы. Ваше время пришло – а мое минуло безвозвратно, ммм...

Магистр кинул на Мотму еще один все понимающий взгляд: