Семнадцать мгновений Вейдера
Шрифт:
– Суперлазер?
– Да, суперлазер. Ты понял правильно, - медленно проговорил Темный Лорд.
– Речь идет о второй боевой станции. «Оз-Фенталь» как раз специализируется на лазерах. Полагаю, у них где-то есть своеобразный филиал. Насколько я знаю, около двухсот человек с фондорских верфей, также специалисты в области лазерной техники, уволились один за другим. И бесследно исчезли.
– И что, для вашей разведки проблема найти двести человек?
В силу обстоятельств я бы предпочел, чтобы военная разведка этим не занималась. Сосредоточься лучше на этих шифрах и банковских документах. Я хочу знать, куда уходят эти деньги. Возможно,
– Ясно. Ну, так удачи, - бросил Фетт, а затем нарочито язвительно прибавил.
– Милорд.
«В последнее время мне все желают удачи...– подумал Вейдер, припомнив недавний случай с корускантским таксистом. – Неужели все так плохо? Я старею? Или, наоборот, в мои годы пора становиться пессимистом?»
Фетт ушел через один из многочисленных выходов Дворца Темного Лорда, оставив Вейдера наедине со своей головной болью.
Оз-Фенталь, суперлазер... да ситх с ними со всеми... Несколько дней назад он пережил шок, но это было счастливое потрясение. Он узнал о существовании сына, и, несмотря на то, что его положение усложнилось на порядок, позволил себе радоваться. И поклялся самому себе, что Император никогда не узнает об этом. Выходит, что Палпатина осведомили о существовании Скайуокера-младшего едва ли не раньше отца?
«Хватит паниковать. Если бы они знали об этом полгода назад, охотники за головами тоже получили бы заказ уже давно».
Я стар душой. Какой-то жребий черный –
Мой долгий путь.
Тяжелый сон, проклятый и упорный,
Мне душит грудь.
Так мало лет, так много дум ужасных!
Тяжел недуг...
Спаси меня от призраков неясных,
Безвестный друг!
А. Блок
Память извлекала любую ноту из копилки чувств, где они жили, перемещались, прятались, нелепо боролись за место в бесконечности, обостряли друг друга или, наоборот, начисто уничтожали.
Где-то на дне души все еще кипела ярость, зародившаяся в тот момент, когда маленький Энекин Скайуокер впервые почувствовал, что такое несправедливость. Это ощущение не умрет никогда... Теперь пламя гнева остужал лишь выросший вместе с ним самим рациональный подход к жизни или, вернее... мысль о собственном возрасте. Не десять, не двадцать, а, великая Сила, все сорок четыре стандартных галактических.
Ярость застыла каменным льдом, но никуда не исчезла. Она постоянно ускользала от разума, принимая другую форму... форму дивного, манящего искушения... Удар, еще удар... и ты мгновенно разрешишь все проблемы Галактики, добьешься той самой высшей справедливости, о которой грезил всю жизнь.
Справедливость... А можно ли изваять справедливость мечом? Заковать свою душу в хладные цепи учения о
Но ведь кто-то знал, знал все это и скрыл от меня!
Злопамятство? Да-да, оно самое... Глупо. Хорошо, что твои дети вообще выжили, пока ты валялся в госпитале...
А обида – это, кстати, вообще мелко, не по-рыцарски, недостойно ни ситха, ни джедая.
Какие ассоциации... Кто ты, Энекин Скайуокер? Ты только что обвинил Дуку в том, что он не удержался над пропастью Тьмы... А кто ты сам? Джедай, который служит ситху?
Я служу Силе. Пусть время рассудит меня и Мир.
Мир? А за что ты сам осудил его? Снова ненависть?
Да, я ненавижу! Я ненавижу тех, кто разлучил нашу семью, Органу, Палпатина, Совет Империи, республиканский Сенат, Орден, всех, кто допустил это проклятие Вселенной в обличье святейшего канцлера, в цепях рабства, тюрем, предательства...
Ты сам был одним из них. Мог ли ты предотвратить это?
Ты сам есть один из них. Так ли это легко – победить Зло?
Зачем же ты так стремишься породниться с ненавистью, сын Силы?
Мне страшно от самого себя.
Не от того ли, что в твоей душе то и дело воскресают самые мрачные сценарии?
В Альянсе есть юный пилот-сорвиголова, которого могут подстрелить в любой схватке. Я сам едва не убил собственного сына. Сам! Породниться с ненавистью? Я уже породнился со страхом.
Мысли путались, затягиваясь узлом воспоминаний…
– Учитель, почему в кодексе сказано, что страх ведет к Темной стороне?
– Потому что настоящий джедай – не трус. Он ничего не боится.
– А если я боюсь не за себя?
– Джедай. Ничего. Не. Должен. Бояться, – почти по слогам произнес Кеноби.
– Должен, не должен...
– Эни сердито мотнул головой.
– А мне кажется, не в этом дело.
– Вечно ты... ну, а в чем?
– Просто тот, кто это придумал, никогда никого не любил!
– Энекин!
– Если близкому человеку угрожает опасность, неужели вам будет безразлично?
Кеноби задумался, выуживая подходящие слова из неповоротливой патоки мыслей.
– Пути Силы неисповедимы, Энекин. Иногда... ты не можешь ничего изменить.
– Почему? Ведь джедаи как раз для этого и обладают Силой.