Семья Корлеоне
Шрифт:
— Что тебе нужно, Шон? Говори, что ты хочешь, после чего оставь меня в покое.
— Почему ты живешь с человеком, который бьет тебя словно собаку? — Шон поставил стакан на тумбочку и только тут заметил маленький пузырек с черными таблетками. — А это еще что такое? — спросил он, беря пузырек.
— Я сама нарвалась, — сказала Келли. — Ты не знаешь всего.
— Ты говоришь совсем как наша мать, — сказал Шон, — каждый раз после того, как отец ее лупил. — Он погремел таблетками в пузырьке, ожидая ответа сестры.
— Их дал мне Лука, — сказала
— Келли, — сказал Шон, — я пришел не для того, чтобы забрать тебя домой. К тому же Донни все равно этого не допустит.
Усевшись поудобнее на кровати, Келли закрыла глаза.
— В таком случае расскажи, зачем ты здесь.
— Посмотри мне в глаза, — сказал Шон. — Я только хочу сказать, что когда тебе понадобится помощь, я сделаю для тебя все возможное.
Рассмеявшись, Келли уронила голову на подушку.
— Ты еще большой ребенок. И таким ты был всегда, Шон О’Рурк. — Взяв брата за руку, Келли снова закрыла глаза. — Уходи и дай мне поспать. Я устала. Мне нужно вздремнуть.
Ее тело расслабилось и обмякло, и через мгновение она уже спала.
— Келли, — осторожно окликнул ее Шон. Она ничего не ответила; он прикоснулся ей к горлу и нащупал ровный сильный пульс. — Келли… — повторил Шон, ни к кому не обращаясь.
Достав из пластмассового пузырька черную таблетку, он осмотрел ее и положил обратно. Этикетки на пузырьке не было. Смахнув со лба сестры волосы, Шон увидел, что рваная рана тянется чуть ли не до самой макушки. Страшная на вид, она тем не менее не была глубокой. Шон накрыл сестру одеялом до подбородка, снял с нее туфли и аккуратно поставил их рядом с кроватью. Уходя из квартиры, он предварительно убедился в том, что дверь захлопнется за ним.
На улице дул резкий, пронизывающий ветер с Гудзона. Подняв воротник куртки, Шон поспешил домой. Толкнув локтем входную дверь, он поднялся по лестнице и оказался в знакомых комнатах своей квартиры. Мать сидела за столом на кухне, листая комиксы. Она всегда была худой и хрупкой, но годы превратили ее в самый настоящий иссушенный скелет. Особенно неприятно было смотреть на шею, с проступающими сквозь высохшую кожу венами и сухожилиями, похожую на шею цыпленка. Однако, когда мать улыбнулась чему-то в комиксах, у нее в глазах на мгновение зажглись отсветы былого огня. Отца не было видно; вероятно, он лежал в кровати со стаканом в руке, обнимая бутылку виски.
— Мам, — сказал Шон, — где ребята?
Мать оторвалась от комиксов.
— «Безумная Кэт», — сказала она, объясняя улыбку до ушей. — Ребята на крыше. Гоняют этих глупых птиц. Шон, у тебя все в порядке? — спросила мать. — У тебя такой вид, будто у тебя неприятности.
— Нет, — ответил Шон. — Все в порядке, мам. — Обняв мать за плечи, он поцеловал ее в щеку. — Я только что заходил проведать Келли.
— А, — равнодушно промолвила мать. — И как она?
— По-прежнему слишком много пьет.
— Ну
Шон нашел братьев на крыше, сидящих на тюке соломы рядом с голубятней. Дно голубятни, смастеренной кое-как из досок и проволоки, было застлано толстым слоем соломы. Донни и Уилли сидели бок о бок, курили и смотрели на крыши соседних домов. Ветер поднимал братьям воротники и трепал волосы. Шон присел на парапет напротив них.
— Ну, — сказал он, — вы сделали дело?
— Сукиному сыну повезло, — проворчал Донни. — Он вернулся домой вместе со всей своей проклятой бандой.
— Кое в ком из них я пробуравил несколько дырок, — ухмыльнулся Уилли.
— Что произошло? — спросил Шон. — Вы подстрелили Луку?
Кивнув на Уилли, Донни сказал:
— Твой брат — долбанный лунатик.
— Ну да, я немножко вышел из себя, — усмехнулся Уилли.
— Мы уже были на крыше и направлялись прочь, и тут твой сумасшедший братец просит у меня мой револьвер. Я дал ему ствол, и не успел опомниться, как он уже стал разыгрывать из себя ковбоя, блин.
— Я настроился на то, чтобы убить ублюдка, — сказал Уилли.
— Ты его завалил? — спросил Шон.
Покачав головой, Уилли сделал глубокую затяжку.
— Я видел, как он поднялся на крышу следом за нами. Я уже был на соседней крыше и спускался по пожарной лестнице, но такого здоровенного верзилу ни с кем не спутаешь. — Повернувшись к Донни, он добавил: — Я уверен, что это был он.
— Плохо, — заметил Шон.
— Я подстрелил по крайней мере двоих из них, — с гордостью объявил Уилли. — Я слышал, как они вопили и падали на землю.
— Ты полагаешь, ты их убил?
— Надеюсь. — Положив окурок на рубероид, Уилли раздавил его каблуком. — Ненавижу этих долбанных макаронников, всех до единого.
— И что дальше? — Достав из кармана револьвер, Шон положил его на крышу перед собой. — Лука будет охотиться за нами?
— Нет. По крайней мере, только не сейчас, — сказал Уилли. — Я стоял в тени, низко натянув шапку. Лука до сих пор не знает, кто на него напал.
— Только не сейчас? — повторил Шон. Он наклонился к коленям, уменьшая мишень для ветра.
Встав, Донни подошел к Шону и уселся рядом с ним, напротив Уилли.
— Плохо, что мы не завалили Луку, — сказал он. — Теперь все будет гораздо хуже.
— Ну и черт с ним, — пробормотал Уилли.
— Вы снова попытаетесь завалить его? — спросил Шон.
— Тут вопрос стоит так, Шон: или мы, или он, — сказал Донни. Выкрутив шею, он посмотрел за парапет на улицу, откуда донесся клаксон машины, сигналившей мусорной телеге Макмагона.
— С нами Пит Мюррей и братья Доннелли, — сказал он, продолжая смотреть вниз. — Малыш Стиви и Корр Гибсон тоже с нами. — Взяв револьвер Шона, он осмотрел его. — Итальяшки узнают, что с нами нельзя обращаться как с грязью, — и первым это выяснит Лука Брази. — Он протянул револьвер Шону.