Семя скошенных трав
Шрифт:
Пока мы усаживались, девушки бесшумно хлопотали вокруг: из ниоткуда появились чайники, чашки, блюдо с кубиками ананаса в карамели и ещё какие-то традиционные диковины. Нарисованные лепестки сыпались с цветов в чашки — и таяли, не долетев. Еле-еле слышно заиграла музыка, скорее, тень музыки — вроде экзотического аромата.
Это было специальное место для охмурения всяческих проверяющих. Понятно даже мне: представительская зона.
Закончив возиться с чайными приборами, девушки дематериализовались. Или ушли в стены — в общем, исчезли бесшумно и непонятно. И госпожа Лю сказала:
— Теперь мы можем
— Кранц осведомлён лучше, дорогая, — сказал Саид. — Можешь доверять всем присутствующим.
Госпожа Лю взглянула на Кранца.
— Мне искренне жаль, что не удалось познакомиться с вами прежде, Роза, — сказал он. — Но сейчас это неважно, правда?
Госпожа Лю чуть заметно кивнула в ответ, улыбаясь уголками губ. Держалась, как старинный рисунок на шёлке, из какой-нибудь коллекции вроде «Десять первых красавиц Китая».
— Я слышала о вас, Вениамин, — сказала она. — Мне представляется, что вы не только лучше осведомлены, но и лучше подготовлены к операциям подобного рода. Ваших друзей мои люди доставят на Землю, на нашу базу в Гонконге. Оттуда они смогут попасть в Федерацию или в Штаты. Вы сами останетесь здесь. Мы с Вадимом решили, что именно вы будете курировать операцию… — и улыбнулась яркой, нежной и почему-то очень страшной улыбкой. — Скажем точнее: крах операции «Небесная Хризантема».
Кранц подобрался и сузил глаза — еле заметно, но мне уже заметно.
— У вас есть план? — спросил он.
— У меня есть человек, у которого есть план, — сказала госпожа Лю.
— Надёжный человек, дорогая? — спросил Саид.
Госпожа Лю усмехнулась.
— Нет, — сказала она. — Подонок. Но у него нет выхода. Он хотел поговорить с вами, Вениамин. Предложить вам сделку. Он предлагал её мне, но я не могу заплатить ему столько, сколько он хочет. Вы, полагаю, сможете. И если вы сговоритесь, он выведет нас на закрытую базу, а его люди сделают грязную работу.
— Если сговоримся, — кивнул Кранц.
— Куда ж вы денетесь, — улыбнулась госпожа Лю. — От того, насколько вы хорошо и быстро договоритесь, зависит судьба детей-шедми, находящихся на территории Китая. Другого способа я не нашла.
— Ага, — хмыкнул Кранц. — У меня прекрасная репутация.
— Да, — госпожа Лю была само расположение. — Так вас отрекомендовал Вадим. Ты подтвердишь, Саид?
— Куда ж я денусь, — отозвался Саид не без сарказма. — Веня умеет, ему и придётся.
— Когда? — спросил Кранц.
— Когда вам будет угодно, — сказала госпожа Лю. — Хоть сейчас, если хотите.
— Хочу, — сказал Кранц. — К чему откладывать.
Госпожа Лю начертала в воздухе некий магический знак, видимо, активизировала какой-то хитрый и незнакомый мне канал связи.
— Вы хотите побеседовать с этим человеком с глазу на глаз? — спросила она Кранца. — Я могу проводить ваших друзей на борт звездолёта или в зону отдыха, как им будет удобно…
Я даже огорчиться не успел, а у Веры ни один мускул на лице не дрогнул: она сидела прямо, как красотки из свиты госпожи Лю, и спокойно всё писала.
— С вашего позволения, они останутся здесь, — сказал Кранц, и я подумал, что Вера понимает его лучше, чем я. — Они мои ученики, им необходимо приобретать опыт. Как я понимаю, сейчас это возможно: мы ведь можем принимать решения
— Безусловно, — сказала госпожа Лю и улыбнулась. — Однако неужели вам не нравится этот сорт чая? Это Лун Цзин с озера Сиху, когда-то его вкус очаровывал даже драконов…
Несколько минут она и Кранц обсуждали этот чай и древние легенды, пока мы не услышали, как шелестят занавеси из бусин. В сопровождении двух девушек в зал вошёл пьяный лохматый китаец в европейской рубашке с расстёгнутым воротом, в джинсах и босой. В руке он держал за горлышко бутылку рисовой водки — и сивухой от него несло метров на десять. Он показался мне очень молодым, моим ровесником или чуть старше.
Остановившись напротив стола, этот тип отвесил поклон и ухмыльнулся.
— У вас гости, тётушка Куанг? — спросил он по-китайски, но я отлично понял. В деталях. Где-то в столе, видимо, был дешифратор, настроенный лично на пьянчугу. Однако.
— Милый Ливэй, — сказала госпожа Лю, — вам нужно быть вежливым. Это русские, о которых я говорила, Вениамин и его группа. Они готовы вас выслушать и принять решение. Быть может, они решат в вашу пользу.
— О! — Ливэй протянул Кранцу бутылку. — Хотите глоточек за знакомство, Вениамин?.. А, да, русские пьют свою водку. Она почти не пахнет, не водка, а вода, смешно…
Кранц отодвинул стул.
— Садись, — сказал он. — Мне некуда налить, прости. Рад тебя видеть.
Ливэй плюхнулся на стул. На столе волшебным образом возникли маленькие металлические стаканы и ещё одна бутылка, полная.
— Я прошу меня простить, — сказала госпожа Лю. — Я вынуждена вас покинуть. Меня ждут дела…
— Идите-идите, тётушка, — хмыкнул Ливэй и махнул рукой. — Мы будем пить и болтать, а вы всё равно всё узнаете… тут ведь всё утыкано жучками, а?
— Это совершенно неважно, — сказала госпожа Лю. — Вы же знаете, Ливэй, что здесь можно чувствовать себя в высшей степени свободно. Надеюсь, вы приятно проведёте время.
— Возвращайся скорее, дорогая, — сказал Саид, а Кранц добавил:
— Жаль, что вы уходите.
Госпожа Лю улыбнулась на прощанье и пропала вместе с девушками. Ливэй скривился:
— У тётушки Куанг щупальца, как у осьминога… и хватка такая же. Тебя она тоже держит, а?
— Куанг — давняя подруга моего наставника, — сказал Кранц. — Осьминоги друг друга стоят. Наливай.
Ливэй плеснул, разбрызгав водку по столу. Воняла она ядерно. Я вспомнил, что китайцы ценят запах сивушных масел, как европейцы — букет вина, и еле сдержался, чтобы не передёрнуться. Не выношу спиртного.
Но Кранц выпил с Ливэем эту дрянь и глазом не моргнул.
— Высокий класс, — сказал он с полуулыбочкой. — У нас такой не достать.
Ливэй дружески толкнул его локтем и запил водку из стаканчика водкой из горлышка бутылки.
— Ты в этом разбираешься, — ухмыльнулся он. — А ты биолог или спецушник? Роскошный биоформ у тебя и у приятеля твоего.
— Спецушник, — сказал Кранц.
— Так ты только носишь этот костюмчик, а я такие делал! — хихикнул Ливэй, и я вдруг понял, что его трясёт. Настолько колотит, что заметно: он хихикал, ухмылялся, пил, но из-под взлохмаченной чёлки смотрели абсолютно трезвые глаза отчаявшегося. Гремучая смесь ужаса и ярости. Я такого никогда ещё не видел.