Семья Спеллман расследует…
Шрифт:
– Джозеф Сноу играет в гольф?
– Первый раз слышу.
На следующее утро, поспав пару часов, я вернулась в контору. Мама уже была на рабочем месте, корпела над обычной проверкой анкетных данных для нашего крупного клиента. Молчала она недолго. Как только включился мой компьютер, мама непринужденно спросила:
– Ну, что там с твоим делом?
– Ничего.
– То есть?
– Мам, я никогда не найду Эндрю.
– Так от тебя это и не требуется.
В материалах по делу имелись, кроме всего прочего, номера социальной
– Как думаешь, Эндрю мог сбежать из дома?
– Ты бы точно сбежала, если бы миссис Сноу была твоей матерью.
Я взяла отчет из лотка и уже через секунду знала ответ на вопрос, который давно не давал мне покоя.
– Джозеф Сноу больше не живет с Абигейл.
– А где же он?
– У меня есть его адрес в Пацифике.
– Странно, – сказала мама. – Разве Абигейл не сказала тебе, что он играет в гольф?
Прежде чем уехать на незапланированную встречу с Джозефом, я заглянула в гражданский суд округа Мэрин – поискать запись о разводе. И ничего не нашла. Правда, это еще ни о чем не говорило: национального реестра разводов не существует, и люди могут развестись в любом округе.
Я решила, что наведу справки позже, если мистер Сноу окажется таким же неразговорчивым, как остальные члены семьи.
Сквозь густой туман на шоссе я увидела кусочек океана. Припарковалась у небольшого одноэтажного дома на Сисайд-драйв, в нескольких шагах от берега. Все прибрежные города Калифорнии имеют одну особенность: от соленого воздуха краска на домах лупится быстрее, чем обычно, и доски выгибаются сильнее. Ветхое жилище Джозефа Сноу было полной противоположностью белоснежной обители Абигейл.
Дверь открыла привлекательная женщина лет сорока в мятых льняных брюках и голубом свитере поверх мужской рубашки. Лицо загорелое, морщинистое, и сразу видно, какой красавицей она была в молодости.
– Чем могу помочь? – спросила она настороженно.
Я осведомилась, здесь ли проживает мистер Сноу. Она сказала, что да. Муж ли он ей? Нет. Потом женщина сама задала несколько вопросов, и я вкратце рассказала о своем деле. Дженнифер Бэнкс – так ее звали – провела меня в мастерскую за домом. Джозеф красил книжную полку, которую только что сколотил. Пол мастерской был усыпан опилками и инструментами, у стен стояли доски. Когда я поздоровалась и объяснила, зачем пришла, Дженнифер нас покинула.
Во время беседы Джозеф играл с гвоздем, но отвечал на мои вопросы прямо и открыто.
– Вы все еще женаты на Абигейл?
– Да.
– Почему?
– Я пытался развестись, но она не подписала бумаги.
– Она даже не признает, что вы с ней больше не живете. Сказала, вы уехали играть в гольф.
– Ненавижу гольф.
– Мистер Сноу, у вас есть какие-нибудь предположения о том, что случилось с вашим сыном?
– Нет. И вряд ли появятся.
Джозеф Сноу не вызвал у меня никаких подозрений. Все, что он сказал, соответствовало материалам следствия. Я хотела вернуться к Абигейл и спросить, что она скрывает, но уже темнело и мне нужно было немного отдохнуть
Я заглянула к Майло поиграть в бильярд, а потом поехала домой. Сразу пошла к пожарной лестнице, чтобы избежать допроса, и обнаружила на ней замок. Видимо, мама повесила его для Рэй, что отрицательно сказалось и на моем излюбленном способе проникновения в свою комнату.
Я вернулась в машину – вздремнуть пару часиков, пока родители не улягутся. Конечно, я могла бы войти через парадную дверь, но такой вход чреват любезностями вроде «Привет» или «Где ты шлялась, черт подери?». Словом, не дружу я с дверями.
Оказалось, что заднее сиденье моей машины куда удобнее, чем я думала. Я крепко проспала до самого утра, пока в окно не постучала Рэй и не попросила подбросить ее до школы. Я согласилась, потому что из-за усталости у меня совершенно отключился мозг. Рэй не упустила случая обрушить на меня шквал бессвязных вопросов, подобранных с таким расчетом, чтобы я не раскусила ее истинных намерений.
– Как твое дело?
– Хорошо.
– Подробней не расскажешь?
– Нет.
– Кстати, ты встречалась со стоматологом?
– Нет.
– Уверена?
– Да.
– Дашь мне десять долларов?
– Нет.
– А когда ты видела его последний раз?
– Кого?
– Стоматолога.
– Когда ты подбросила дяде Рэю записку.
– И все?
– Да.
– Почему ты не хочешь дать мне десять долларов?
– Потому что у тебя больше денег, чем у меня.
– Он тебе звонил?
– Кто?
– Стоматолог.
– Нет.
– Уверена?
– Рэй, почему ты спрашиваешь?
– Ты сегодня завтракала? – спросила она, тщетно пытаясь отвлечь мое внимание.
– Я уснула в машине. Как я могла позавтракать?
– Разве у тебя нет каких-нибудь чипсов?
– Нет.
– Надо всегда иметь заначку.
Я припарковалась у входа в школу и успела схватить Рэй за рукав, прежде чем та выскочила из машины.
– Что ты натворила? – вопросила я.
– Ничего.
– Ты с ним встречалась?
– Я опоздаю на урок.
– Колись.
– Честно говоря, я уже опаздываю. А на крыльце стоит директор и смотрит на нас, как в прошлый четверг, когда ты была со мной очень груба. Так что я лучше пойду, если не хочешь, чтобы тебе позвонили из социальной службы.
Я отпустила ее руку, улыбнулась директору, погладила Рэй по голове и пригрозила, что вечером ее убью. Сестричка, совсем обнаглев, попросила забрать ее из школы. Я отказалась. Потом поехала прямо в офис к Дэниелу, чтобы предпринять очередную храбрую попытку его вернуть. Он работал. Миссис Санчес предложила мне записаться на прием и очень мило осведомилась, какое имя я бы хотела взять на этот раз. Я вежливо улыбнулась, назвала свое настоящее имя и сказала, что подожду.
Час спустя миссис Санчес спросила, не желаю ли я перелечь с дивана на кресло в пустом кабинете. Я согласилась и получила еще два часа столь необходимого мне сна. Наконец Дэниел понял, что я никуда не уйду, и разбудил меня.