Семья в кризисе: Опыт терапии одной семьи, преобразивший всю ее жизнь
Шрифт:
Сейчас у них не было выбора, они могли только продолжать. Я видел, что они боятся того, что может произойти дальше, и стараются отложить продолжение диалога.
– Хорошо, – собираясь с духом, сказал Дэвид, – давай поговорим об этом.
– О чем? – спросила Клаудиа.
– Ну, хватит, – раздраженно сказал отец, – ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
– Ты имеешь в виду то, что я не прихожу домой? – Клаудия казалась смущенной.
Дэвид: «Я имею ввиду, что ты ходишь неизвестно где, сколько тебе вздумается, с кем тебе вздумается, и делаешь все, что взбредет тебе в голову».
Несмотря
Дэвид: «Нам это не нравится. Тебе нет еще и шестнадцати, а мы уже совершенно не можем хоть как-то контролировать то, что ты делаешь. – В этот момент его голос звучал напористо и уверенно, а не просяще. Потом он споткнулся. – Конечно, я понимаю, тебе трудно, ты чувствуешь, что на тебя давят, и это заставляет тебя делать то, что ты делаешь. Но все же, мы – твои родители, и ты должна больше к нам прислушиваться». В этот момент Дэвид увидел замешательство и боль на лице своей дочери и замолчал.
Клаудия почувствовала, что отец уступает. Ее голос становился громче, по мере того как она захватывала инициативу, утерянную Дэвидом. «Но ты ведь знаешь, что получается, когда я торчу дома! Мама садится мне на шею из-за моей комнаты, моей домашней работы, моих друзей и просто из-за всего, что происходит в моей жизни, и мы ссоримся. И мне приходится убегать. Мне просто приходится!». Она была на грани срыва, будто действительно не знала, что может произойти, если она останется надолго в одном доме с матерью.
Либо отец не заметил, что она готова сорваться, либо сознательно не обратил на это внимания, потому что он продолжал говорить о поведении дочери. «Нас касается то, куда ты ходишь, Клаудия. Ты не говоришь нам, куда и с кем ты уходишь, не говоришь, что вы делаете, и нам остается только догадываться. И наши догадки нас не радуют».
Клаудия иронически отнеслась к отцовской заботе. «И что же вы думаете? Что я забеременею! Что я подсяду на иглу! Что я уйду из школы и буду курить травку!» Ее издевательский тон был ловушкой, она пыталась превратить в шутку тему, которую явно не хотела обсуждать.
Дэвид: «Ну да. Очень похоже, что так и будет. По крайней мере, сейчас это кажется очень правдоподобным. И не только это».
Клаудия вспыхнула, но старалась сохранить иронический тон: «Что там еще? Венерические заболевания? Ты думаешь, я могу подхватить венерическую болезнь?»
Дэвид покраснел. Он смутился, что его дочь произнесла то, на что он мог только намекнуть, но он спокойно ответил: «Ты будешь не первой, с кем это произойдет».
«Ты будешь не первой, с кем это произойдет! – пародируя отца, произнесла Клаудия. Потом она добавила: – Ну а вы будете не первыми родителями, которые ничего ни о чем не знали». Ее насмешки были жестоки, но исполнены страдания. Она почти плакала.
И снова, казалось, отец не обратил внимания на ее слезы, а она – на его озабоченность. На этот раз язвительность дочери разозлила его. «Черт побери, Клаудия, ты можешь смеяться надо мной, но я имею право требовать, чтобы ты соблюдала правила, принятые в нашем доме. Я – твой отец, и у меня тоже есть права. И их нельзя назвать неразумными. И я желаю тебе
Когда Дэвид замолчал, с его дочерью что-то произошло. Может быть, он и говорил ей подобные слова уже не раз, но сейчас она услышала в них что-то новое. Клаудия покраснела, ее тело напряглось, кулаки сжались, и она наклонилась к отцу. «Ну и что ты хочешь, чтобы я делала? – Ее голос все больше походил на крик. – Сидела в моей прибранной комнате как проклятая статуя? Я что, должна просто сидеть там сложа руки и сходить с ума?» Чувства, которые она сдерживала так долго, переполняли ее, она выражала их не только голосом, но и всем телом, будто и правда готова была взорваться. Этому чувству трудно было найти выход, оно прорывалось частями, пытаясь освободиться от другой силы в Клаудии, похожей на ту, что помогала ее отцу оставаться таким уравновешенным и не терять контроль над собой. В последних словах, которые она выкрикивала отцу, звучало отчаяние: «Этого ты от меня добиваешься? Чтобы я сидела дома в своей комнате и сходила с ума?»
Дэвид и раньше был спокойным, но сейчас он стал еще спокойнее. Он тщательно следил за своим тоном, напуганный яростью дочери. «Конечно, я не хочу этого, Клаудия. И ты это знаешь».
Его смирение совершенно не успокоило Клаудию, оно только усилило ее страдание. Когда она продолжила, ее голос по-прежнему дрожал от гнева. «Вот что происходит со мной, когда я остаюсь дома. Я чувствую, что схожу с ума». Она залилась слезами, всхлипывания постепенно превратились в горькие рыдания, все остальные ее эмоции растворились в плаче. Она плакала минуты три, и все это время в комнате стояла пугающая тишина. Постепенно рыдания становились менее громкими и отчаянными, теперь в них слышалось облегчение. Когда Клаудия плакала, она обняла себя за плечи скрещенными руками, как будто пыталась почувствовать себя менее одинокой. Волосы упали ей на лицо и прилипли к залитым слезами мокрым щекам.
Отец выглядел потрясенным, мать – крайне расстроенной. Никто не мог сказать ни слова. Дон казался озадаченным. Наконец тишину прервал детский голос Лауры, стоящей рядом с матерью. «Мама, что случилось с Клаудией?»
Кэролайн говорила мягко. «Она огорчена, дорогая. Но с ней все будет в порядке».
Неожиданно для себя я заговорил с Лаурой, хотя совершенно не собирался этого делать. Возможно, мне самому хотелось сделать то, что я ей посоветовал: «Знаешь, ты могла бы ее успокоить».
Лаура удивленно посмотрела на меня. «Я?».
Потом маленькая девочка подошла к сестре, протянула руку и дотронулась до плеча Клаудии. Смеясь и плача одновременно, Клаудия убрала волосы с мокрого лица и повернулась к Лауре. На минуту сестры обнялись, крепко прижавшись друг к другу. Из груди Клаудии вырвался звук, похожий одновременно и на смех, и на слезы, и на вздох облегчения. Когда сестры обнялись, казалось, все в комнате расслабились, как будто удалось вылечить глубокую рану одиночества и горя. Потом Лаура села рядом с Клаудией, все еще держа ее за руку.