Сэмюэл Джонсон и врата ада
Шрифт:
Он потянулся за своей ручкой — просто чтобы было что вертеть в руках. Ручка лежала на краю стола, и прежде, чем профессор успел взять ее, она упала на пол.
Профессор Стефан с любопытством взглянул на ручку.
— Странно, — произнес он и тут почувствовал дрожь, отдающуюся в столе.
Мощный гул заполнил все строение, и лампы на миг померкли. На экранах компьютеров во всем здании понеслись потоки данных, арамейский код мешался с бинарным кодом.
— Что происходит? — спросил профессор Стефан.
Но он уже и сам понял.
Каким-то образом коллайдер включился снова.
Миссис
— Миссис Абернати? — спросил он.
— Да.
— Я доктор Планк. Мне хотелось бы поговорить с вами, если вы не против.
— Вообще-то, — ответила миссис Абернати, — прямо сейчас я очень занята.
Доктор Планк принюхался. Пахло тухлыми яйцами. Потом он заметил исходящее от подвала слабое голубое свечение, и тот же самый свет, казалось, мерцал на оконных рамах и косяке двери. В лицо ему дул ветер. Причем ветер становился все сильнее. И голубой свет тоже сделался ярче.
— Что вы делаете? — спросил доктор Планк. — Так нельзя.
— Беги, — приказала миссис Абернати.
— Что?
— Я сказала: «Беги».
Ее глаза наполнились голубым огнем. Рот распахнулся, и оттуда ударил луч света. Свет обжег кожу доктора Планка ледяным холодом.
Доктор Планк бросился бежать.
Подвал дома № 666 заполонило бурление света и тьмы, голубые лучи и плотная, почти осязаемая чернота. В глубине, словно молнии на фоне ночного неба, вспыхивали электрические разряды. Когда энергия ударила в мистера Абернати и мистера Рэнфилда, те начали преображаться, сбросили человеческую кожу и вновь приняли свой истинный демонический облик. Мистер Абернати выглядел как гигантская жаба; немигающие глаза торчали из головы на длинных стебельках. Мистер Рэнфилд смахивал на паука: его тело покрылось колючими волосками, а на голове появилось восемь глаз, два больших спереди, два поменьше по бокам и еще четыре сзади. Из туловища вырвались восемь длинных суставчатых конечностей, каждая с острым когтем на конце, но стоял он по-прежнему на человеческих ногах, которые были сильнее и толще прочих. Из челюстей выдвинулись острые клыки, на их кончиках блестел яд.
Миссис Абернати присоединилась к ним, но ее внешность не изменилась, если не считать голубого света в глазах. Она не желала пока что принимать свой истинный облик. Хотя человеческое тело стесняло ее, отказываться от него было рано. Оно позволяет свободно передвигаться по миру людей, что может пригодиться на первой стадии атаки. Миссис Абернати намеревалась отказаться от маскировки лишь тогда, когда победа будет гарантирована.
Стены дома задрожали. С потолка подвала посыпалась пыль, а с полок попадали старые банки с краской и коробки с гвоздями, их содержимое вывалилось на пол. Цемент между кирпичами искрошился, и кирпичи начали выползать из кладки. По мере того как дом разваливался, появлялись все новые молнии голубого света; они вырывались из щелей и уходили в землю. Ветер сделался сильнее; он дул из одной Вселенной в другую сквозь портал, что ныне был открыт. Миссис Абернати смотрела, как врата, эти ненавистные тюремные ворота, раскалились добела и с них закапал расплавленный металл. Это означало, что ее господин начал сбрасывать оковы.
И вот появились первые демоны. Это были примитивные существа, черепа с черными крыльями. Казалось, что во рту у них слишком много зубов, верхние
— У меня для вас есть работа, — сказала миссис Абернати.
Она прикоснулась к ближайшему черепу и передала ему образы трех детей, которые причинили ей боль и выставили ее слабой перед господином, и человечка с бородой, который, как чувствовала миссис Абернати, желал ей зла.
— Найдите их, — распорядилась она. — Найдите их всех и разорвите на части.
Трое детей сидели в комнате Сэмюэла за компьютером и читали письмо, пришедшее на его гугловский почтовый ящик; мать Сэмюэла стояла у них за спиной. Послание от доктора Планка гласило:
Ваше письмо нас очень заинтересовало. Я подъеду к вам домой сегодня в половине шестого вечера, чтобы обсудить его. Надеюсь, вам это будет удобно. Если возникнут какие-либо сложности, со мной можно связаться по нижеследующему номеру.
— Он подождал немного, а потом сказал, что хочет взглянуть на дом Абернати, — произнесла миссис Джонсон. — Сэмюэл, что ты написал этим людям?
— То, что я давно уже пытаюсь тебе объяснить, — ответил Сэмюэл. — Абернати собираются вот-вот совершить очень плохой поступок, и их надо остановить.
На этот раз мать не стала с ним спорить. Слушая доктора Планка, она вспомнила свою встречу с миссис Абернати в супермаркете и то, как испугалась, увидев, что Сэмюэл разговаривает с этой женщиной у церковного двора. Теперь она знала, что Сэмюэл говорил правду. Миссис Абернати и вправду плохая. Точнее говоря, она просто ужасная.
К письму прилагался номер мобильника. Сэмюэл позвонил на него с домашнего телефона. Трубку взяли со второго гудка.
— Алло, — послышался в трубке запыхавшийся мужской голос.
— Это доктор Планк? — спросил Сэмюэл.
— Да, это я. А это Сэмюэл?
— Да. Я получил ваше письмо.
— Сэмюэл, я сейчас очень занят.
— А…
— Да. Похоже, что за мной гонится летающий череп.
И прежде чем Сэмюэл успел сказать еще хоть слово, связь оборвалась.
Миссис Джонсон забеспокоилась.
— Что-то случилось? — спросила она.
Сэмюэл попытался набрать номер еще раз, но гудков не было. Он вручил телефон Тому.
— Отрубилось.
— Что он сказал?
— Что за ним гонится летающий череп.
— Ого, — поразился Том. — Фигово.
Но прежде чем он успел что-либо добавить, откуда-то с первого этажа донесся звон стекла.
— Что это было? — спросила миссис Джонсон.
— Похоже, у вас разбилось окно, — сказал Том.
Он схватил крикетную биту Сэмюэла, висевшую на стене у двери. Они прислушались, но никаких подозрительных звуков не уловили. Все медленно двинулись по коридору к лестнице; Том шел первым.
— Осторожно! — попросила миссис Джонсон. — Ах, Сэмюэл, если бы твой отец был здесь!
Они преодолели полпути до лестницы, когда из-за угла вылетело что-то белое и повисло в воздухе, трепеща крыльями, чтобы не свалиться. Челюсти щелкали не переставая; они распахивались достаточно широко, чтобы между ними прошел кулак взрослого мужчины, а в следующее мгновение два ряда острых зубов смыкались снова. Два немигающих глаза сидели в костяных глазницах, словно темные самоцветы.
— Что… это?.. — спросила миссис Джонсон.