Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого
Шрифт:
Осень 1770 года подходила к концу, когда Александр сообщил письмом, что его мать, Даная Полиболос, княгиня Маврокордато, скончалась. Она не вставала с постели несколько недель, страдая от головокружений, и умерла во сне две недели назад.
Она тоже не увидела Грецию свободной.
Себастьян взял с собой Франца и немедленно отправился в Лондон. Он нашел Александра подавленным и растерянным. Сын долго плакал на плече отца, потом воскликнул:
— Неужели вечно придется жить с призраками? Сначала с призраком Соломона, а теперь и моей матери!
— Таков удел памяти. Не позволяйте
Юный Пьер, в Англии Питер, тоже казался растерянным. Ему было уже семь лет. Себастьян подозвал внука и взял на руки. Странный союз — три поколения одиноких. Себастьян внезапно осознал, как отчаянно теперь в Блю-Хедж-Холле не хватает женского присутствия. Во всяком случае, в мире этого ребенка. Но еще хуже было бы для мальчика попасть в мир аристократии, будь то английской, немецкой или французской. Себастьян избавил его от русских династических распрей не ради спесивой пустоты вечеров в замках, охоты, Wirtschaften, пантомим, обжорства и пьянства. Пьер не будет ни заложником в политической грызне, ни разодетым бездельником.
Себастьян отправился на Хайгейтское кладбище, чтобы положить цветы на свежую могилу, потом силой увез Александра с Пьером в Хёхст. Там они проведут зиму и этот опасный момент, которым является Рождество, преддверие Нового года, когда потребность в любви и у стариков, и у молодых становится наиболее острой.
Странная самоотверженность проявилась во Франце — быть может, просто отцовский инстинкт, дремлющий во всяком сознательном существе. Гигант пруссак стал для маленького Пьера своего рода могучей нянькой. Как только выпал первый снег, он повадился брать мальчика с собой кататься на коньках и санках и даже отваживался играть с ним в снежки. В усадьбе то и дело слышался их смех.
— Как вам удалось так воспитать слугу? — удивился Александр. — Можно подумать, что он член семьи!
— Он и есть член семьи, — ответил Себастьян.
По возвращении в Хёхст Себастьян обнаружил послание от Эймона де Бель-Иля:
«Мой дорогой друг!
Хочу надеяться, что это письмо застанет вас в столь же цветущем здравии, как и в последний раз, когда мы виделись. Нельзя сказать, что звезды безучастны к судьбам выдающихся умов — они ниспослали-таки на вашего врага, герцога де Шуазеля, королевскую немилость. Я удостоверился, что границы Франции отныне открыты для вас, и буду рад прочитать вашу записку, где сообщается о вашем скором визите в Париж.
Ваш верный Эймон де Бель-Иль».
Что послужило причиной падения Шуазеля? Из переписки Себастьян узнал, что их две: гонения на иезуитов и непомерные военные расходы, в которые он вверг королевство. А бешеная враждебность министра к новой фаворитке короля, госпоже дю Барри, отнюдь не смягчила его падение.
По размышлении Себастьян пришел к выводу: из-за недостатка характера Людовик XV был ничтожным королем. Он ничего не хотел менять в мире своей юности. Иезуиты олицетворяли для него безопасность опекающей религии, а расходы на армию — приобщение королевства к политике завоеваний, к которым он не имел охоты. Потому-то он и отправил Себастьяна в Гаагу, возымев
Но желая сохранить прошлое любой ценой, можно лишь испортить настоящее.
Даже благие решения короля, такие как отмена продажи должностей, не слишком склонили чашу весов, на которых живые, опережая Создателя, взвешивали все хорошее и дурное, случившееся за годы его царствования.
Опала Шуазеля уже не могла принести никакой пользы. Иезуиты, на чем министр так настаивал, были изгнаны, а деньги на вооружение, в частности на постройку военных кораблей, были потрачены. Как говорят англичане, Людовик XV плакал над разлитым молоком.
Но если все это так, то что ему делать в Париже? Себастьян и сам не знал. После смерти госпожи де Помпадур Париж казался ему опустевшим. Что было, конечно, мрачным преувеличением. Граф де Сен-Жермен не был другом усопшей фаворитки и даже не знал наверняка, какие чувства она к нему питала. Тем не менее, даже несмотря на враждебность маркиза де Мариньи, своего брата, госпожа де Помпадур довольно благосклонно отнеслась к Себастьяну, когда он десять лет назад приобщался к политике, а ее уход — всякий раз, как он о нем думал, — заставлял его измерять прошедшее время.
Но наконец Себастьян превозмог себя и решил взять в поездку Александра и маленького Пьера. Отправиться решили, как только кончатся холода, но еще до таяния снега, то есть в конце марта 1771 года. Для мальчика это было бы также хорошим случаем свыкнуться с французским языком и открыть для себя большой мир.
Чтобы не оказаться втянутым в придворные и политические интриги, что неизбежно случилось бы, воспользуйся он гостеприимством Бель-Иля, Себастьян решил остановиться в гостинице, где жил когда-то вместе с Соломоном, в той самой, где на них ночью напали грабители; она называлась «Лебедь» и была расположена неподалеку от моста Менял. Позже он предполагал снять подходящий дом.
Гостиница уцелела и находилась на прежнем месте. Она даже стала лучше — хоть и не роскошная, но вполне опрятная. Поскольку почтовая карета из Кале прибыла уже после полудня, мужчины и мальчик умирали от голода. Хозяин предложил подать обед в нижнем зале: суп, фрикасе из цыпленка и картофельный салат.
Пьер жадно набросился на суп. Увы! Тот оказался слишком горячим. Мальчик сразу же обжегся и вскрикнул от боли. Себастьян с Александром всполошились. Прибежала служанка, склонилась над Пьером и ласково обняла его за плечи:
— Быстренько пожуйте кусочек хлеба, юный господин, и подольше подержите его во рту. Сразу станет легче.
Пьер последовал совету, и в самом деле вскоре от ожога осталось одно воспоминание. Мальчик повернулся к служанке и поблагодарил ее. Себастьян с Александром сделали то же самое. Только тут они рассмотрели молодую женщину. Ее манеры были простонародными, но лицо тонкое.
В конце трапезы служанка по собственному почину принесла мальчику шоколадный бисквит. Жест неожиданный, но милый. Казалось, что она смотрит на Пьера с какой-то особой нежностью. Себастьян опять поблагодарил и спросил, как ее зовут.