Сенатский гламур

Гор Кристин

— Пришел Р.Г. У него скоро встреча с учительским профсоюзом, у тебя десять минут, чтобы срочно подготовить его к слушанию. Вперед.

Влетев к нему в кабинет, я задумалась, смогу ли изложить суть дела за десять минут, если лишусь языка? Наверное, смогу, вооружившись маркерами, плакатами и талантом мима, но это будет непросто. Хотя, говорят, У меня очень выразительные глаза, так что можно с их помощью... ох, без языка и глаз совсем ничего не получится. Как же мне начать...

— Вам помочь?

Саркастичное замечание сенатора Гэри прервало

мои фантазии, напомнив, что уже добрых десять секунд я стою в его кабинете, словно дура под гипнозом. Быстро подсчитав, сколько у меня осталось времени, я решила не объяснять, что размышляла о жизни без языка и глаз, и просто перешла к делу.

— Я пришла помочь вам подготовиться к слушанию, сэр. Я не опоздала?

Он коротко взглянул на меня, потом кивнул. Наверняка жутко устал. Интересный мужчина, и проседь в темных волосах добавляет ему элегантности, но резкие морщины на лбу и мешки под глазами придают измученный вид. Он трудоголик, и дома у него годовалые близнецы, это кое-что объясняет, но у меня всегда возникало чувство, будто его тревожит нечто глубже и серьезнее.

Синий костюм, белая рубашка, официальный красный галстук были, как всегда, накрахмалены и выглажены, но я заметила желтоватое пятно на воротничке рубашки. И пообещала себе, что осторожно спрошу об этом, когда мы закончим со сводкой. Он будет благодарен, но не смутится. Я прямо-таки слышала, как говорю это.

— Итак, сэр, сегодня комитет заслушает свидетельские показания Альфреда Джекмена, жителя вашего родного округа. Ему восемьдесят три года, у него больные почки, из-за которых он все время ужасно мучается. Ему необходимы лекарства, которые он не может себе позволить на средства от социального обеспечения и пенсионных выплат, поэтому он часто ездит в Канаду за более дешевыми аналогами.

— А страхования здоровья престарелых для его нужд недостаточно, верно?

— Совсем недостаточно, сэр.

— И канадский контроль за уровнем цен позволяет ему экономить на лекарствах от сорока до шестидесяти процентов?

— В среднем ему удается сберечь пятьдесят пять процентов, сэр.

Р.Г. кивал, и я вновь поняла, как мне повезло, что я работаю на человека, который действительно понимает, о чем ему говорят. Одним из главных потрясений за двадцать шесть лет моей жизни стало то, что куча людей, стоящих у руля нашей демократии, — просто равнодушные пустышки. Но не Р.Г. Ему на самом деле не все равно.

— Это все? Все, что у вас есть? Если да — это катастрофа.

И только то, что ему не все равно, помогает смириться со смехотворными результатами его деятельности.

— Нет, сэр, у меня есть для вас список подходящих вопросов, а еще я набросала замечания, необходимые для того, чтобы показания мистера Джекмена заняли должное место в общей картине той пародии, в которую превратилась национальная система здравоохранения.

— Я бы не хотел произносить слово «пародия», Саманта. Мы не можем просто указывать на проблемы. Людям это не нравится. Замечания включают в себя планы на будущее?

Мне

нравилась эта фраза. Я сразу чувствовала себя архитектором, которым хотела быть в третьем классе. Я даже разработала несколько проектов. Самым сложным была деревня, старательно склеенная из обувных коробок — для белок, живших у нас во дворе. Я трепетно взгромоздила деревню на дуб, который рос под окном моей спальни, но белки гнусно ее избегали. Я считала, что им же хуже: Рибоквилль был настоящей страной чудес для грызунов, с чудесными подвесными лесенками и даже с пожарным шестом, спускавшимся от бассейна к Желудевой гостиной.

— Разумеется, сэр. Ваша обычная речь об этапах пути к универсальной системе с единственным плательщиком.

— Хорошо. Все должно получиться. «Си-СПАН»[6] организует прямой эфир.

— Вы будете на высоте, сэр.

— Я не за себя беспокоюсь. Насколько надежен этот человек, Джекмен?

Я провела примерно сто тридцать шесть часов, беседуя по телефону с Альфредом Джекменом, его докторами, канадскими аптеками и бог знает с кем еще. Я знала историю болезни Джекмена лучше, чем свою собственную. Например, я помнила, что у него двойной сустав в большом пальце, который ноет перед дождем, хотя не была уверена, есть ли у меня аденоиды. Удалили мне их в шесть лет или нет? Мама утверждала, что всего лишь вырезали миндалины, но почему тогда я нарекла куклу, купленную в тот год, Аденоидой? Вряд ли это совпадение, слишком уж прелестное имя.

— Полагаю, мистер Джекмен даст потрясающие показания, сэр.

— Потрясающие? Правда? Смогут они потрясти всех и каждого?

Р.Г. способен в мгновение ока перейти от нетерпеливого раздражения к игривой шутливости. Однако это хороший знак: раз он меня дразнит, наверное, доволен сводкой.

— Нам еще надо обсудить вечерний прием, поскольку там будут два...

Я замолчала, увидев, что Р.Г. просматривает электронную почту, не обращая на меня внимания. Через несколько секунд он поднял взгляд.

— Вы еще здесь?

В дверь заглянула Жанет.

— Учителя прибыли, сенатор, — сообщила она, вопросительно посмотрев на меня.

— Проведите их ко мне, но через десять минут сообщите про важный звонок.

— Конечно.

Пора уходить. Говорить про пятно на воротнике надо сейчас или никогда. Я уже не успевала взять безукоризненный тон, как собиралась. Не отказаться ли мне от миссии? Возможно, пятно на воротнике сделает его «ближе к народу»? А возможно, я ужасная трусиха.

— М-м-м, сэр...

Р.Г. раздраженно посмотрел на меня.

— Просто... ну... у вас что-то на рубашке, сэр. Что-то желтое. Не белое, как остальная рубашка.

Я любезно показала на воротник. Он опустил взгляд и заметил пятно.

— Молочная смесь. Понятно.

Не так уж плохо. Он даже улыбнулся. Улыбка вышла несколько натянутой, но я уже научилась довольствоваться тем, что предлагают. Я направилась к двери.

— Спасибо за советы по одежде, Саманта. Я вижу, что могу многому научиться у вас.