Сенсация по заказу
Шрифт:
— Насколько я понял, это был обычный рейс и обычный самолет. Он всегда так делал, этот Насери?
— Вот, это самое интересное. У Насери есть свой самолет. Точнее, два. Один летает, второй проходит профилактику — железное правило. Но в этот раз кто-то позвонил ему и посоветовал ехать поездом.
— В Майами? — улыбнулся Турецкий.
— Вот именно. Представляешь? Насери это воспринял как угрозу. И взял билет на обычный рейс.
— Этот телефонный разговор записан?
— Нет, все только со слов миллионера. Звонок был сделан на номер его мобильного телефона,
— Телефонный разговор нельзя восстановить с помощью оператора сотовой связи?
— Не тот случай, — покачал головой Реддвей.
— Отрабатываете тех, кто знает телефон миллионера?
— Пытались. Трудно что-то сделать. Очень крупные люди.
— А ты что, мелкий, что ли? — со смехом сказал Турецкий, имея в виду и почти двухметровую фигуру Ред-двея, и его собственный вес, и служебный статус.
Реддвей против обыкновения даже не улыбнулся.
— Ладно, что ты от меня-то хочешь? — спросил Турецкий.
— Уже сказал. Хочу твои мозги. В ФСБ мне ничем не помогут. Что ты скажешь по поводу этого случая?
— Надо искать того, кто подменил ботинок. Работать с охранниками твоего миллионера. У него же есть своя служба безопасности?
— Конечно. И может быть, мы найдем ниточку. А может, нет… — Реддвей нагнулся к Турецкому: — Вашингтон намерен изменить стратегию борьбы с исламскими террористами.
Турецкий кивнул:
— У вас там начальство в ЦРУ сменилось, я слышал.
— Да бог с ним. Это все политика, а меня занимает только реальное дело. В общем, сегодня ситуация такова. Некоторые умные люди считают не слишком перспективными попытки арестовать или уничтожить Усаму бен Ладена и других террористических боссов.
Турецкий приподнял бровь. Это было что-то новенькое. Ради такого стоило встретиться с Питом и в Германии.
— А как же тогда?
— Теперь предполагают сделать акцент на ликвидацию террористов «среднего звена».
— Вот тебе раз…
Турецкий обдумывал услышанное. Он понял, что вот это и была та главная информация, ради которой они встретились. Злоключения миллионера с ботинком существенны, но на этом фоне второстепенны. Возможно, ради этого Реддвей и прилетал в Москву, чтобы снабдить этими сведениями Турецкого и его друзей.
Теперь Реддвей ждал его реакции. Реддвей знал, что в случае с Турецким ожидание всегда оправдано. Но когда Александр Борисович стал говорить, оказалось, что с выводами он не спешит.
— А как же рассуждения в том духе, что если отключить «голову», то «тело» умрет? Ведь в этом всегда была суть вашей стратегии в борьбе с террористами! Да и нашей, когда я вместе с тобой работал в «Пятом уровне»…
— Да никак, Алекс, никак! На сегодняшний день уничтожены или взяты в плен семьдесят пять процентов лидеров «Аль-Каиды». Ну и что, разве террористическая угроза ослабевает? Единственный конструктивный путь выиграть войну с этими… — Реддвей остановился. — …как по-русски, забыл… а! отморозками — нейтрализовать «операторов», которые рекрутируют новых «бойцов».
— А, ладно, — махнул рукой Турецкий, сделал вид, что его это больше не занимает, — у меня
— Жаль. А мне кажется, с нападением на арабского миллионера может быть как раз такое дело.
— Пит, ты знаешь, для тебя я всегда открыт, но только сомневаюсь, что могу быть полезен тебе и твоему миллионеру. Мне тут, кстати, и своих хватает.
Глава восьмая
Разговор с Меркуловым был неприятным для обеих сторон, возможно, поэтому долго не начинался. Перед Меркуловым лежала служебная записка помощника генпрокурора с предложением передать дело о гибели профессора Белова другому сотруднику, а еще лучше — закрыть его вовсе.
— Саша, у тебя есть личные мотивы?
— Очень личные, — с сарказмом подтвердил Турецкий. — Костя, это висяк, в самом нехорошем смысле слова. На свете нет ничего труднее, чем узнать, что было на уме у самоубийцы!
— Ты запиши афоризм, — посоветовал Меркулов, — а то пропадет даром.
— Я не вижу в этом деле ничего, понимаешь? Допустим, Белова довели до ручки, как ты предположил. Что дальше? В Лаборатории на него все молились. Были научные противники? Подумаешь, большое дело! Меня соседка по лестнице знаешь как ненавидит? Она считает, что я вдыхаю ей дым в замочную скважину!
— Все сказал?
— Да!
— А теперь, Александр, я хочу, чтобы ты съездил в госпиталь Бурденко.
— Я здоров, — буркнул Турецкий.
— Это меня в данном случае не интересует. Встретишься там с профессором Челебадзе. Это знаменитый военный хирург… Я лечился у него, он готов с тобой поговорить.
— О чем?
— О Белове. О паперфторане. О философском камне и смысле жизни. Найдете общие темы… Только о футболе не надо. И не только о футболе.
— То есть?
— Иван Вартанович — яростный болельщик, и это может плохо кончиться. Смотри сам. Если после этой встречи ты решишь, что работать не можешь, дело я у тебя заберу… Ну что ты на меня так жалобно смотришь? Хочешь еще что-то сказать?
— Если только на воздухе.
— Там такая духота, — пожаловался Меркулов. — Наверно, опять гроза будет. А у меня хоть кондиционер работает.
— Пошли-пошли, — потянул его за рукав Турецкий. — Покажу тебе, как мне машину расцарапали.
Меркулов пожал плечами и пошел вслед за подчиненным. Не доходя до стоянки, Турецкий коротко передал Меркулову слова Реддвея. Меркулов, государственный человек, слушал внимательно и, когда Турецкий уже уехал, еще оставался во дворе Генпрокуратуры и с кем-то говорил по телефону.
А машина у Турецкого, кстати, была уже в порядке.
Челебадзе пришлось ждать — он был на операции. Тем не менее Турецкого проводили в кабинет и снабдили чашкой кофе — таково было распоряжение хозяина. Потом подали чаю: объяснили, что Челебадзе запретил пить две чашки крепкого кофе кряду — вредно. Турецкий хмыкнул и от чая отказался. Хирурга пришлось ждать еще около часа. Турецкий уже подумывал смыться, когда Челебадзе, огромный толстый мужик, ввалился в кабинет. Оценивающе разглядел Александра Борисовича и пробасил: